Владимир Кунин - Кыся

В нас — Кошачьих, есть ЭТО. Я не знаю, как ЭТО объяснить. Наверное, потому, что сам не очень отчетливо понимаю, как возникает в нас ЭТОТ процесс предвидения, ощущение оставшегося времени, полная ориентация в темноте или закрытом помещении (даже передвигающемся в пространстве как мы сейчас), относительно точное чувство расстояния…

Естественно — необходимы одна-две вводных. Ну, например: почему я попросил именно Бродягу предсказать мне подъезд к лаборатории точно за три минуты? Не смог бы сам? Смог бы! Но не настолько точно, как Бродяга. И я, и все остальные Коты и Кошки, ни разу не ездившие этой дорогой, могли бы ошибиться — плюс-минус минута. Мне же была нужна абсолютная точность. А для этого был необходим Бродяга. То есть Кот, который уже один раз ехал этой дорогой…

И вот этот, казалось бы, ничтожный опыт, эта, прямо скажем, очень слабенькая эмпирика, рождает в наших кошачьих мозгах поразительно точные определения — расстояния, времени, ощущения в пространстве…

Пример из собственной практики: мы с Шурой живем в девятиэтажном сорокапятиквартирном доме с одной парадной лестницей и одним лифтом.

Основная интенсивность движения и загруженности нашего лифта, когда он, как сумасшедший, мотается между этажами — это период с четырех до семи часов вечера. То есть, когда Люди возвращаются с работы. Это три часа непрерывного гудения огромной электрической машины, рокотание толстенных стальных тросов, поднимающих и опускающих лифт, скрип и постоянное повизгивание могучих блочных колес с желобками, через которые и ползут эти тросы… Я как-то шлялся на чердак и видел это чудовищное сооружение.

И ко всем этим звукам — еще три часа безостановочного хлопанья железных дверей шахты лифта, щелканье деревянных створок кабины, звуки включения и выключения разных реле… И вся эта какафония с совершенно непредсказуемой периодичностью!

И клянусь вам, я все эти три часа могу продрыхнуть в СВОЕМ кресле, не прислушиваясь и не настораживаясь. Но в какой-то мне и самому неясный момент, что-то меня будит, и я, лежа в кресле с еще закрытыми глазами, точно ощущаю, что к дому подходит Мой Шура. С этой секунды я знаю все, что должно произойти дальше! Мне даже кажется, что я это вижу сквозь стены!..

Сейчас, для наглядности я выстрою и свое, и Шурино поведение в стиле «параллельного монтажа». Это я в свое время так от Шуры нахватался. Он когда-то, как сам говорил, «лудил» сценарии для киностудии научно-популярных фильмов и несколько месяцев подряд выражался исключительно по-кинематографически…

Итак:

Вот Шура подходит к нашей парадной…

В это время я, еще лежа, приоткрываю один глаз…

Вот Шура набирает «секретный» код замка входной двери… А код не набирается. Тогда Шура говорит свое извечное — «Ну, елки-палки!.. Неужели снова сломали?!» и толкает дверь ногой. Дверь распахивается, зияя выломанным кодовым устройством…

Тут я открываю второй глаз…

Шура входит в парадную, морщит свой длинный нос, внюхивается (хотя, чем он там может внюхиваться?!. Люди в этом совершенно беспомощны) и бормочет: «Опять всю лестницу обоссали, засранцы!..»

Это он про мальчишек из соседних домов и заблудших пьянчуг…

Тут я приподнимаю задницу, потягиваюсь и вижу… Да, да!.. ВИЖУ, как…

…Шура нажимает кнопку вызова лифта!!!

И пока лифт к нему спускается, я мягко спрыгиваю со СВОЕГО кресла и потягиваюсь еще раз. Времени у меня навалом…

Шура входит в темную кабину лифта со словами «Ничтожества! Разложенцы!.. Дремучая сволочь! Страна вырожденцев и уродов!.. Опять лампочку выкрутили!!!»

Мне-то все равно было бы — в темноте ехать или при свете, а Шуре бедному приходилось…

…искать пульт с этажными кнопками, наощупь отсчитывать восьмую, и так в темноте, чертыхаясь и матерясь, подниматься до нашего этажа…

За это время, я медленно… Ну, очень медленно!.. иду через вторую комнату в коридор, слышу как останавливается лифт, ВИЖУ…

…как выходит из него Шура и вытаскивает ключи из кармана…

Я слышу, как он отпирает первую железную дверь, слышу, как он вставляет ключ во вторую — деревянную, и…

…скромненько сажусь у двери и поднимаю нос кверху…

Тут-то и входит Шура! И говорит:

— Мартын! Сонная твоя морда!… Хоть бы пожрать чего-нибудь приготовил, раздолбай толстожопый…

А я ему… Вот чего не умею — так это мяукать. А я ему в ответ так протяжно, басом:

— А-а-аааа!.. А-а-аааа!…

И он берет меня тут же на руки, чего я никогда никому не позволяю делать. Зарывается своим длинным носом в мою шкуру и шепчет:

— Мартышка… Единственный мой!..

И за шесть лет жизни с Шурой Плоткиным я не ошибся ни разу!

Откуда в нас эта странная, таинственная, почти мистическая способность?! Может быть, потому, что в наших кошачьих носах находится девятнадцать миллионов нервных окончаний, а у Человека всего пять?.. А может быть, потому, что Коты и Кошки слышат на две октавы больше, чем Человек?..

Я лично понятия не имею, что все это такое, но если у нас «девятнадцать», а у них всего «пять» — значит, мы почти в четыре раза лучше? Правильно?.. Или они слышат так себе, а мы на «две октавы больше» — следовательно, мы гораздо совершеннее?! Так ведь? Уже не говоря о том, что в темноте Люди просто жалкие создания, в то время как для нас темнота хоть бы хны!

Или, к примеру: на ушах у нас больше тридцати мускулов! У собак всего лишь семнадцать, а у Человека — вообще всего шесть!.. И мы своими мускулистыми ушами способны улавливать любые оттенки звуков с любого направления!.. А что могут Люди со своими шестью паршивенькими мускулами?

Нужно быть до конца справедливым — все эти сведения я почерпнул от того же Шуры Плоткина, который одно время очень серьезно занимался нашими Личностями, поразительными особенностями наших организмов и перечитал по этому поводу уйму прекрасных книг. Кстати, он же мне сообщил, что древние египтяне почитали Котов и Кошек как Божественные Создания, украшали их драгоценностями, и ни один Человек не имел права причинить Кошачьему существу ни беспокойства, ни тем более страданий…

Вот было Время! Вот были Люди!.. Не то, что эти постсоветские подонки — Пилипенко и его вонючий Васька…

— Боюсь, всех нам не выручить, — сказал я Бродяге, когда поделился с ним планом предстоящей операции.

— Спасение утопающего — есть дело лап самого утопающего, — безжалостно ответил Бродяга.

И я подумал, что в чем-то Бродяга прав. Действительно, всем помочь, практически невозможно. Но…

За шесть с половиной лет моей достаточно бурной жизни, я перетрахал такое количество Кошек, которое обычному рядовому домашнему Коту и во сне не приснится! Я никогда не шел на поводу у сочиненной Людьми весьма распространенной и унизительной теорийки, будто «брачным» месяцем у Котов и Кошек считается только март. А все остальные одинадцать месяцев в году они, дескать, даже и не помышляют о совокуплении. Какой-то собачий бред Людей-импотентов, подсказанный им пухлыми и пушистыми Котами-кастратами!