Владимир Кунин - Кыся

Но я взял себя в лапы, пристально посмотрел Эриху в глаза и мысленно попросил его: «ЭРИХ, ПОЖАЛУЙСТА, ПЕРЕДАЙ ФРАУ КОХ, ЧТО Я ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ, НО СЕЙЧАС РАЗГОВАРИВАТЬ С НЕЮ НЕ В СИЛАХ. А ЗАВТРА Я ОХОТНО С НЕЙ ПОВИДАЮСЬ…»

Эрих взял трубку, дождался паузы в Таниных всхлипах, и сказал мягко и вежливо: — Дорогая Фрау Кох, он просил извиниться и передать вам, что сейчас он не может с вами поговорить. Но охотно повидается с вами завтра.

Полагая, что это шутка Эриха, у меня за спиной в голос заржал Руджеро. Но я мгновенно повернулся к нему и показал ему свои клыки так, что он тут же заткнулся. А Хельга вдобавок дала ему еще и подзатыльник.

— Спокойной ночи, Фрау Кох, — так же мягко попрощался с Таней Эрих. Мы ждем вас завтра с утра. Нет, нет, не волнуйтесь. До вас мы его никому не отдадим. Спокойной ночи…

Все-таки, телевидение — великая сила! Как Человечество когда-то обходилось без ТВ — ума не приложу.

Весь последующий вечер наш телефон трещал не умолкая. Если бы он был железным — он раскалился бы до малинового цвета. Но он был белый, пластмассовый, хрупкий, и совершенно непонятно, за счет каких скрытых сил он в этот вечер выдержал по меньшей мере тысячи полторы идиотских вопросов? Таких, например, как…

… - Не ест ли этот «Руссишезибириенвальдвильдкатце» маленьких детей?

Я должен на секунду прервать перечень вопросов и кое что объяснить. Дело в том, что в немецком языке встречаются слова почти метровой длины и килограммов пяти весом. Причем все они состоят из различных коротких слов, соединенных между собой, но вместе, обозначающих один предмет или одно явление. По-русски мы бы сказали: «Кот живет вместе с Шурой Плоткиным в Петербурге в двухкомнатной квартире». По-немецки это прозвучало бы так: «Петербургскоживущийдвухкомнатноквартирныйсовместносшуроплоткиновыйкот». Простенько и со вкусом — в одно слово! А как экономично?!

Поэтому сразу поясню — «Руссишезибириенвальдвильдкатце» — «Русский Сибирский Лесной Дикий Кот». Во как!

Итак, вернемся к вопросам лиц заинтересованных в приобретении «Руссише… и так далее… катце» в личную собственность.

… - Обязателен ли металлический намордник и ошейник с острыми шипами внутрь при прогулке с этим «Руссишекатцем»?

… - Возможно ли скрестить этого русского «курцхааркатцен» (короткошерстного Кота) с «лангхаархунде» (длинношерстной Собакой) молодой сучкой «Колли», с тем чтобы получить от них потомство, способное выполнять и сторожевые функции, и экономические — шерсть, очес, мохер…

Одна одинокая дама, мать двух дочерей — тринадцати и пятнадцати лет, очень волновалась, не станет ли этот русский Кот проявлять сексуальную заинтересованность к ее девочкам?

А другая дама — наоборот — хотела бы иметь в доме такого Русского дикаря, чтобы он помимо всех своих Котовых обязанностей, еще бы три раза в неделю удовлетворял ее эротические потребности! Еще до недавнего времени у нее для этой цели был один молодой югославский массажист, но сейчас в Югославии стало потише и он вернулся к себе на родину. А она от своей соседки слышала, что Коты это делают очень квалифицированно…

От обилия непрерывных звонков, от нескончаемых ответов на гигантское количество кретинских вопросов Эрих и Хельга от усталости были буквально без чувств. Поэтому, на вопрос — «сумеет ли он еще три раза в неделю трахать Хозяйку дома», отвечал полный сил Руджеро Манфреди. Первый час его не подпускали к телефону, чтобы он по запарке чего-нибудь не сморозил.

Но тут трубку поднял Руджеро, внимательно выслушал даму и спросил сколько ей лет. Та честно ответила, что возраст ее, к сожалению, уже даже не бальзаковский. На что Руджеро мгновенно отреагировал резким скачком моей изначальной цены вверх, заверив даму, что этот русский Кот «гиперсексуален» и неутомим, как паровая машина Джеймса Уатта! Что, в общем-то, было недалеко от истины… Но от подобной перспективы меня чуть не вытошнило. Эрих это понял, и заставил Руджеро прекратить с этой дамой какой-либо дальнейший разговор.

Вечер закончился тем, что Эрих переключил телефон на автоответчик и мы разошлись спать. Как стало понятно из всего произошедшего за последние три часа, день завтра предстоял быть нелегким…

От вздрюченности и нервотрепки последних дней, а особенно сегодняшнего вечера — Танин голос в трубке, ожидание ее завтрашнего визита, да еще постоянные мысли о Шуре, о Водиле, о Петербурге, — не давали мне уснуть, сколько я ни ворочался на своей подстилке.

Я пошел на кухню, попил холодной воды из своей миски и решил прошвырнуться по дому.

Можно было бы, конечно, почти убрав звук, посмотреть телевизор в гостиной. Я наловчился пользоваться телевизионным ручным пультом и мог включать и выключать телевизор совершенно самостоятельно. Мало того, я мог усилить и уменьшить звук, запросто переключать программы… Главное было повернуть нужным концом к экрану лежащий на столе пульт. А там только нажимай кнопки! Их всего-то, раз-два и обчелся… Препростейшая штука! Любая дура-Собака может освоить этот нехитрый процесс. А про нас, Котов, и говорить не приходится!

Но телевизор смотреть не хотелось. И вдруг я понял, что ноги сами меня несут к комнате Эриха. Какого черта?! В конце концов, я тоже ОДИНОКОЕ СУЩЕСТВО, и мне тоже необходимо нормальное обычное общение. А то все только дела, дела, дела! Противно просто.

Из-под двери комнаты Эриха, слава Богу, пробивалась узенькая полоска света. Тоже, видать, не до сна…

Я тихонько приоткрыл дверь и заглянул в комнату. Мало ли?.. А вдруг у него кто-нибудь из его трех девиц? Последние дни они здесь частенько пасутся.

Но Эрих-Готфрид Шредер мирно лежал один под своей пуховой периной, под которой задохнуться можно, и читал книжку! Вот это да! Вот это уже прогресс…

Я негромко мявнул. Не «мяукнул» — этого я просто не умею, — именно «мявнул».

Эрих отложил книжку, устало потер непривычные к чтению глаза, и сказал негромко:

— Заходи, Мартын-Кыся… Я рад тебе… Еще с вечера хотел поговорить с тобой, но увидел, какой ты взволнованный и усталый, и решил перенести разговор на утро. Руджеро не забыл сделать тебе укол с витаминами?

— Нет, не забыл, — ответил я, — А что ты читаешь?

— Конрада Лоренца, — гордо и скромно ответил Эрих. — «Человек находит друга».

— Батюшки! — сказал я. — Где же ты взял?

— В нашей Оттобрунновской библиотеке.

— Ну, и как?

— Потрясающе!.. Выпить хочешь?

«У-у-у!.. Вот это уже наше — российское!» — подумал я и сказал:

— Нет. Не хочу. У меня завтра день трудный. А чего это тебе вдруг выпивать приспичило?

— Мне казалось, что так будет легче разговаривать…

— Ничего, со мной можешь разговаривать и без выпивки, — сказал я и вспрыгнул к нему на перину. — Ну, что еще случилось?