Владимир Кунин - Кыся

Две кнопки — красная и голубая, были расположены в ряд и чуть выше третьей кнопки — желтой. Под желтой кнопкой в кружочке с кофейное блюдечко было высверлено штук сто маленьких дырочек — словно небольшое ситечко.

— Эта прелестная женщина — фрау Шредер, с гордостью говорила, что ты превосходно пользуешься дистанционным пультом управления телевизора. Сам включаешь, сам выключаешь, сам меняешь программы. Это верно?

— Да, — ответил я. — Верно и удивительно несложно.

— Превосходно! В таком случае мои объяснения будут предельно лаконичны. Красная кнопка — включение специальной системы полицейской охраны всего дома, сада, прилегающих служб, ограды, ворот и так далее… Вплоть до каждого окна в отдельности.

Фридрих нажал красную кнопку и она вдруг засветилась изнутри мягким слабым розовым светом.

— Вот теперь мы с тобой — под охраной специального отдела нашей грюнвальдской полиции. И пока мы с тобой не нажмем вот эту голубую кнопку, к нам никто не сможет сюда проникнуть. Ну уж если ухитрится все-таки — его здесь уже будут ждать очень решительные ребята из этого специального отдела. Я надеюсь, что именно таким способом сумею сберечь и знакомого тебе Матисса, и Пикассо, и Дюрера, и Сезанна, и еще многих и многих… И ряд работ Эгона Шиеле — я его очень люблю! Прелестный был немецкий художник начала века. Я тебе его потом обязательно покажу. Поразительно современен! Да мало ли что хотелось бы уберечь от грязных вороватых рук… Мы с тобой смотаемся как-нибудь в наш фамильный замок на Ригзее. Я там устроил небольшой музейчик для местных жителей и туристов, и изредка пополняю его за счет своей домашней коллекции…

— А что это за желтая кнопка? — спросил я.

— А эта кнопка — дань моей старческой трусости, — грустно сказал Фридрих. — Именно тебе я и хотел поручить эту желтую кнопку. Мне шестьдесят пять лет, и я прожил бурную и прекрасную жизнь! По сей день меня не покинуло ни одно желание молодого человека. К несчастью, мне уже недостает сил для исполнения этих желаний, и это меня безумно огорчает и старит еще больше!.. Знаешь, когда я почувствовал себя стариком? Когда три года назад особая летная комиссия отобрала у меня пилотское свидетельство, посчитав, что я и так на два года превысил свой возрастной летный ценз. И я был вынужден продать свой самолет…

— Ага!.. — подхватил я, лишний раз поражаясь своей догадливости. — И этой желтой кнопкой ты теперь вызываешь наемный самолет, как такси? Да?..

И тут же понял, что «обгадился — по самое некуда!..», как говорил Водила. А ведь Фридрих не рассмеялся надо мной, не заржал, как это сделал бы Руджеро Манфреди, не ухмыльнулся, — как Шура, не огорчился моей ошибке, как огорчились бы Таня Кох или Хельга. Вот что значит действительно воспитанный и высокообразованный Человек! Я же видел, каких трудов ему стоило сдержать улыбку, но он этого себе не позволил ни на миллионную долю секунды!..

— Нет, Кыся, — спокойно и мягко сказал мне Фридрих. — Наемный самолет я вызываю обычно по телефону. А эта желтая кнопка — для моментального вызова «Нотартца».

Это по-ихнему — «Скорая помощь».

— А вот эти маленькие дырочки — переговорное устройство, — добавил Фридрих. — Как только мы нажмем желтую кнопку, нас тут же спросят: «Что с вами, герр фон Тифенбах?». Если я буду в состоянии ответить, они приедут минуты через четыре. Если я уже не смогу ответить, они примчатся сюда через две минуты. Не больше. К сожалению, последнее время я стал почему-то больше нервничать… Ночами, когда я остаюсь совсем один, в голову начинает лезть черт знает что, — какая-то неясная тревога, мне становится трудно дышать… И в сердце вползает страх смерти!.. Страх, разрушающий разум, логику мышления, трезвость оценок… Я начинаю лихорадочно вспоминать всех, кто умер, не дожив до моего возраста, тупо подсчитываю на сколько лет я пережил того или иного своего приятеля, и это, я чувствую, действительно приближает меня к смерти… Вот я и боюсь, что не успею нажать эту желтую кнопку. Пожалуйста, Кыся, если ты вдруг увидишь, что мне плохо… Очень плохо, — нажми эту желтую кнопку и отключи полицейскую сигнализацию.

Значит, он тоже в какой-то степени обладает Нашим даром ПРЕДВИДЕНИЯ!.. А то откуда бы эти ночные нервные всплески, ужас надвигающейся смерти?.. Он недостаточно отчетливо понимает то, что ПРЕДВИДИТ, но на то он и Человек, а не Кот. Но зато какой Человек!

— Не беспокойся, Фридрих, — максимально спокойно сказал я. — Все сделаю вовремя. Тут, как говорят в России — «Муха не пролетит!». А если ты почувствуешь себя неважненько (я сознательно употребил такое легкомысленное словечко — для успокоения Фридриха) в гостинной или в кабинете, или в биллиардной, или в келлере?

— Эта кнопка продублирована во всех комнатах, ваннах и туалетах, смущенно улыбнулся Фридрих. — Я тебе потом все покажу. Да, кстати, ты не голоден? После «Тантриса» — это совершенно нормальное явление.

— Нет, спасибо, — отвечал я вежливо. — Как раз «Тантрисом» я абсолютно сыт.

И улегся на свою клетчатую постель, зазывно пахнущую польской сексапилочкой Баськой Ковальской. Фридрих присел передо мной на корточки, осторожно погладил меня за рваным ухом и тихо сказал:

— Ты даже не представляешь себе, Кыся, как я тебе благодарен за сегодняшний вечер… А теперь я пойду приму душ. Не возражаешь?

— Нет, — муркнул я ему в ответ и с жалостью проследил, с каким трудом он разогнулся и выпрямил ноги.

Фридрих ушел в ванную, а я лежал и думал, что сыт не только «Тантрисом», но и всей рухнувшей на меня сегодня информацией — и той, которую я сам ПОЧУВСТВОВАЛ, и той, которую услышал от Дженни, да, пожалуй, и той, которую только что мне грустно поведал Фридрих…

Как же мне связаться с Рэксом?! Неужели он не догадается внушить своему Человеку, что меня следовало бы навестить?! Догадался же он позвонить к Шредерам!.. После той чудовищной ночи на автобане, ей-Богу, я вправе рассчитывать хотя бы на небольшое внимание немецкой полиции…

Теперь, самое главное, — не упустить момент вероятного взрыва! Точнее — момент попытки убийства Фридриха. Естественно, что Фридриху я даже слова про это не вымолвил! Достаточно того, что он сам что-то ОЩУЩАЕТ и пребывает в достаточно нервном состоянии. Не хватает мне подливать масла в огонь…

Помню, как-то Шура с приятелем притащил домой свежей корюшки и литр водки. Всю ночь пили водку и жарили корюшку. Это такая рыбка у нас в Неве водится… Так вот, когда они начали вторую бутылку пить, Шура — уже хорошенький, — плеснул на сковородку подсолнечного масла чуть ли не целый стакан. Но на сковородку не попал, а попал точненько на соседнюю горящую газовую конфорку.

Что тут было!.. Огонь до потолка, я на буфете, Шура с приятелем сразу стали трезвыми — заливают огонь водой, брызги во все стороны, потолок черный, на соседней конфорке на второй сковороде — корюшка горит уже синим пламенем, как угли… Я на буфете под потолком задыхаюсь от дыма, кашляю, Шура меня вниз стаскивает, окно распахивает, а на улице — холодрыга жуткая!..