Эдуард Успенский - Остров учёных

— 90 градусов! — поражается Сашафонин. — Целый прямой угол! Невообразимо!

Чикага отвинчивает крышку и вливает в Плюсминуса солидную порцию рома.

Тот мгновенно хмелеет, выпучивает глаза и сразу же запевает:

— Какой? — спрашивают пираты.

Плюсминус продолжает петь:

— Эй, официант, — обращается он к Сашафонину, — еще вина!

— Я не официант, — обижается тот. — Я — пират. Где это вы видели официанта с саблей?

— Уведите его, — приказывает шеф. — От него теперь никакого толка! Я знаю, кто нам все расскажет!

Снова подходит к списку жильцов:

— Скнюсик — три гудка!

Дергает за веревочку.

Появляется Скнюсик, заранее печальный. Крики, возня. Через минуту на стуле уже сидит связанный доктор, а на плече у него попугай с большой повязкой на носу.

— Что, этого тоже будем поить? — спрашивает Чубарик.

— Нет, — отвечает шеф. — Этого будем пытать! А ну-ка отвечай нам, что это за штуковина такая? — Скнюсик молчит. — Дайте-ка ему сигарету, мальчики! Да покрепче дайте. Махорочную! Чтобы с ног валила!

Чикага вставляет доктору в рот два окурка. Скнюсик кашляет, плюется, но твердо отвечает:

— Все равно не буду говорить.

Атаман в раздумье проходит по залу.

— А ну-ка, Чубарик, скажи ему какое-нибудь наше страшное пиратское ругательство.

Чубарик, вдохновляясь, минуту смотрит в потолок.

— Тысяча дьяволов тебе в душу, а бабушка твоя ведьма!

Пираты смотрят на Скнюсика. Ничего!

— Дьяволов мало, — резюмирует шеф. — А ну-ка прибавь!

— Миллион дьяволов тебе в душу! А бабушка твоя ведьма!

— И дедушка тоже! — добавляет Сашафонин.

Скнюсик бледнеет и падает в обморок.

— Воды! — командует шеф и Чикага выполняет приказание.

— Все равно ничего не скажу, — говорит очнувшийся Скнюсик.

— Шеф, а может, попугай проболтается? — спрашивает Чикага.

— Верно. Развязать его.

Попугая развязывают.

— Сейчас нам все станет ясно, — говорит атаман, потирая руки.

— Станет ясно? — переспрашивает попугай. — Фига с маслом!

— Ах ты дурак! — возмущается Адис-Абеба.

— Сам дурак!

— Что ты сказал?! — замахивается он на попугая. — Ощипать его!

— Есть! — говорят Сашафонин и Чубарик и бросаются выполнять распоряжение.

— Стойте! Стойте! — кричит связанный Скнюсик. — Не трогайте его. Я вам все расскажу! Все, все! Все! И про усыпляющий фонарь! И про жевательную резинку! И про волшебные семена! Только не трогайте его! Только не трогайте моего Кеке!

Занавес закрывается.

Перед зрителями появляется Афанасий Петрович.

— А я, ребята, в это время стоял на посту на берегу моря и ровным счетом ничего не знал. Было темно, холодно. Дул ветер и настроение у меня было ужасное. А когда у меня ужасное настроение, вы знаете, ребята, что я делаю? Я обычно пою одну веселую песенку про негра Тити-Мити. Слышали такую песенку? Неужели не слышали? Тогда мы ее сейчас с вами разучим. Эта песенка вам еще сможет пригодиться. Слушайте, ребята:

(Приплясывает.)

Хорошая песенка? Ну вот, что я говорил? А сейчас мы с вами разучим слова второго куплета. Запоминайте:

— Прослушайте, ребята, эту мелодию в исполнении кларнета.

На сцену выходит кларнетист. Он со всей серьезностью исполняет для зрителей мотив песенки.

— Запомнили мелодию, ребята? — спрашивает Афанасий Петрович. — А теперь прослушайте ее в исполнении тромбона. — Смотрит по сторонам. — Эй, тромбон? Где тромбон? Нет тромбона. Ну надо же так. Что же делать? Вот что, ребята, вы пока немного отдохните, погуляйте в фойе, а я поищу тромбониста. А потом вы вернетесь в зал и узнаете, что же было дальше. Антракт, ребята, десять минут.

Перед занавесом Афанасий Петрович и наконец-то им найденный тромбонист.

— Итак, ребята, слушайте третий куплет.

Тромбон играет, Афанасий Петрович поет:

— Все. Ну вот, ребята, спел я эту песенку, и мне сразу стало легче. А тем временем наступило утро, а за мной никто не приходил. И тогда я решил сам подойти к замку и узнать в чем дело? Что же там такое случилось? Я подобрался к самому крыльцу, заглянул в окошко и вот что я там увидел.

Занавес открывается. На сцене бочка вина, окруженная веселящимися победителями. Они жуют жевательную резинку и поют:

— За здоровье нашего атамана! — провозглашает Сашафонин.

— Самого хулиганского атамана! Самого атаманского хулигана! — подхватывает Чикага.

— Странно, — удивляется Сашафонин. — Атаманская империя — это я знаю. А атаманский хулиган? В первый раз слышу. Ура!

Пираты чокаются.

Встает Адис-Абеба и обращается к пиратам:

— Мальчики-убийчики! Ласточки вы мои — грабильчики! Сегодня торжественный день! Двадцать лет мы ждали этой минуты! И вот она наступила. На этом острове нет ни полиции, ни милиции, ни какой-либо другой общественно вредной организации! Мы можем спокойно пить вино! Играть в карты! И совершенно открыто, никого не боясь, стрелять из пистолетов по лампочкам!

— Ура! — кричат пираты и начинают палить из пистолетов в воздух.

— А теперь, соколы вы мои залетные, — продолжает атаман, — мы приступим к торжественной части! Мы поднимем над этим островом наш любимый, замечательный, черный пиратский флаг! Прошу всех встать и надеть парадную форму.

Пираты торжественно встают и начинают выворачивать наизнанку свои рубахи и тельняшки. На их внутренней стороне приколоты ордена, медали, значки и прочие предметы воинской и спортивной доблести, и только Сашафонин меняет галстук на бабочку.