Люда и Игорь Тимуриды - СУ-47 ДЛЯ МАТЕРИ ОДИНОЧКИ

- О Боже, неужели она была в курсе его планов и специально сорвала все, пойдя на провокацию?

- Тихо!

- Стерва!

- Сука!

- Гадина!!! – ревели разъяренные голоса.

- Успокойтесь, все это на самом деле было еще цветочками, – тихо сказал удивительно мягкий человек, прямо ласковый, выходя из боковой комнаты. Он был просто страшен.

Все мгновенно замолкли, будто сидели на параше, и тут всю жизнь была мертвая тишина. Даже не дышали. А только тихо смотрели, как из дверей вслед за первым, вышли еще четыре человека. Они вели себя так, будто от движения мизинца этих людей зависела их судьба. Их просто до ужаса боялись.

- Вы не знаете, что мы и не рассчитывали, что сможем его подкупить – это была лишь попытка решить мирным путем вопрос, раз уж он встал на путь войны... В случае более чем вероятного отказа мы собирались просто незаметно подменить его там же абсолютно неотличимым полностью подготовленным актером, – улыбаясь сказал этот подонок, и все молча его слушали, пока дополнительная охрана растекалась уже вдоль боковых стен, оттесняя людей еще сбоку внутрь.

- ...знавшим абсолютно все, что было нужно... Его прикрыли бы наши люди наверху в первое время... Но вы знаете, что по чьей-то недоработке Клиент не превратился в идиота от укола и ему не успели дать второй укол, ибо ответственные за это убежали, погнавшись за девкой, появившейся под окнами... – ласково, так ласково сказал дядя, что все сжались. – Знаете, что ответственным за этот прокол, будет?

Раздался чей-то крик и охранники вытащили отчаянно визжащего от беспросветного ужаса и упирающегося толстяка. Он пытался удариться головой об острые углы, чтобы совершить самоубийство, но ему не давали.

- ...Правильно, не надо портить воображения... – продолжил ласково этот страшный человек, с пронзительными острыми черными глазами. Я почувствовала атмосферу ужаса. – В результате их прокола мы оказались в куда худшем положении, ибо нас будут просто давить танками...

Все замолчали.

- Но, к моей радости, ОН не знает, что генерал укрепрайона, куда он сейчас едет, Кураев, мой человек ... Так что займите места, через пять минут все будет кончено...

Все взвыли от восторга.

Толпа пришла в движение, разбиваясь на группы. Время для меня словно остановилось. Я словно повисла в воздухе во время шага.

Люди шли в стороны, и я видела их, точно в замедленном кино, когда открывали или закрывали людей передо мной.

И лишь на ничтожный момент образовался просвет между идущими людьми, в который я увидела всех идущих пятерых напротив у стенки сразу...

Не знаю как, но я предвидела этот момент. Одной очередью по головам сняв всех пятерых главных в крошечный промежуток времени; выстрелив по головам в “окно”, именно по головам, ибо они были в бронежилетах.

Так и не понявшие, откуда коротко простучал узи, охранники, ибо меня тут же скрыла движущаяся по инерции толпа, обнажившая пятерых лишь на ничтожное непредсказуемое своей случайностью мгновение, открыли огонь по толпе напротив. Стреляли все стоявшие у стен охранники по людям в середине, ибо оттуда выстрелили. То есть они стреляли в зал.

Вряд ли кто поверил, что это могло бы быть возможным. Это ничтожное мгновение, окно, словно сложилось тогда для меня в голове, когда я вскинула спрятанный узи и повела рукой. Точно и не я вела рукой. Зато никто предположить не смог, что это выстрелили с противоположного конца зала, ибо это было невозможно. БЫЛО б невозможно, если б толпа не пришла тогда в движение...

Ничего не понявшие обезумевшие люди открыли огонь в ответ по охранникам, ибо тут все были вооружены, а охранники в ярости хладнокровно стреляли туда, откуда раздались выстрелы, то есть по ничего не подозревающим авторитетам перед собой

А меня уже там не было, ибо я уже нырнула обратно за прилавок бармена и выскользнула в маленькую узкую дверцу для подачи еды, которой вошла.

Охранники со всех сторон зала осатанело стреляли в толпу, никого не разбирая. Диско и бойня.

Только потом я поняла, что у охранников, наверное, был приказ стрелять на поражение при всяком подозрительном случае без всякой сентиментальности.

Авторитеты, истерически воя, стали стрелять в ответ. Ибо прекрасно понимали, что их вполне могли просто зачистить таким образом, успокоив предварительно обманом, чтоб скрыть все следы.

Внутри начался ад.

Проскочив коридор, я, прежде чем незаметно нырнуть в дверь в первый зал к моим, мельком издалека заметила, как по коридору во второй зал через его главный вход врываются солдаты с тяжелыми пулеметами и огнеметами в руках. Очевидно, кто-то в истерике начал стрелять по ним. И они ударили в ответ, круша все, что попало...

Я только потом поняла, что у солдат тоже был приказ стрелять не думая...

В страхе, испуганная и никем из солдат не замеченная, я повисла на шее у белобрысого в первом зале...

- Стреляют... – дрожа и прячась у него на груди, напугано выдавила я, не разжимая рук.

Он утешал меня, заслонив собой с угрожающим видом, готовый защищать беззащитного напуганного ребенка от всех напастей жизни.

Я вздрагивала всем телом в такт выстрелам и не могла успокоить дрожь, иногда бившую меня после чудовищной опасности, пока тяжелые пули крошили стену в углу с той стороны в щепки.

В зал ворвалась охрана с пулеметами и солдаты, но, увидев испуганных дрожащих богатых людей, не стала стрелять.

- Никто не выходил? – рявкнул один из выглядевших безумно растрепанных бойцов.

- Н-н-и-к-т-о... – выдавила я сквозь стучащие зубы, ибо он остановился рядом. И снова отчаянно сжалась в комочек прямо на руках от треска тяжелых пулеметов, крошивших стену в углу в решето и отрывавших громадные куски. Несмотря на стоящую рядом охрану я постаралась спрятаться прямо на груди у белобрысого, пряча голову как курица и поджимая ноги.

- Ох уж эти женщины! – презрительно бросил один из охранников, но все равно грубо обыскал меня, хотя белобрысый готов был его убить. Но напрасно он готов был что-то найти, кроме моих прелестей – пистолет с глушителем и узи был брошен в кадку с пальмой чуть дальше еще до входа в зал входом.

Я зашипела, когда грубые руки коснулись меня.

- Это во втором зале! – раздался крик командира охраны, прибежавшего позже других. – Чем девок лапать, лучше бы подавили огневые точки в зале!

И вся охрана, ворвавшаяся с улицы, человек сорок, кинулась во второй зал, где еще стреляли.

- А то они не знали, что бой в том зале, – ехидно проговорила Оля. – Они, небось, пытались намеренно остаться здесь и не идти под пули...

Я не стала ее слушать, а, выхватив из кармана у белобрысого его телефончик, по которому он говорил со своим генералом, кинулась к дверям. В оставленную раскрытой охранниками дверь было видно, что в коридоре и на улице никого из охраны не осталось.