Александр Покровский - «...Расстрелять»

«НХС» — значилось у меня на карманной бирке и расшифровывалось друзьями как — «нахальный, хамовитый, скандальный».

— С вашим куриным пониманием всей сущности офицерской службы!!! — кричали мне в края моей ушной раковины, на что я хлопал себя своими собственными крыльями по бедрам и кричал:

— Ку-ка-ре-ку!!! — и бывал тут же уестествлен.

«Кластерный метод» — как говорят математики. Берётся «кластер» — и по роже! И по роже!

На флоте меня проверяли на «вшивость», на «отсутствие», на «проходимость» и «непроходимость», на «яйценоскость» и на «укупорку», и везде стояло — «вып.» с оценкой «хорошо».

— Наклоните сюда свой рукомойник!!! (Голову, наверное.)

— Я сделаю вам вливание! Я вас физически накажу!

Есть, наклонил.

— Перестаньте являть собой полное отсутствие!!!

Есть, перестал.

— И закусите для себя вопрос!!!

Уже закусил.

А что вы вообще можете, товарищ капитан третьего ранга, подводник флота Её Величества России? Я могу всё:

От тамады до дворника,

От лопаты до космоса,

От канавы до флота!

Могу — носить, возить, копать, выливать, вставлять!

Могу — протереть влажной ветошью!

Могу — ещё раз!

А Родину защищать?

А это и есть — «Родину защищать». Родина начинается с половой тряпки… для подводника флота Её Величества России… и химика, извините за выражение…

В глазах застыла картина навсегда: центральный пост атомного ракетоносца; размеренно и тихо; все по углам; лодка у пирса; послеобеденное время; все переваривают; в едином временном измерении; дремотно.

Вдруг в центральный — ни с того ни с сего — влетает старпом и, наклонившись, орёт:

— Суки! Суки! Суки! Все — суки!!! У-у-у, ё-ёлки! — и убегает.

Все застывают. Замирают. Соображают. Думают про себя. Онемело. Остекленело. Минуту, наверное.

Наконец, мимо, внося с собой жизнь, проходит вахтенный: он пришёл из другого отсека, не присутствовал.

Словно подуло. Потихоньку отпускает. Дышится. Движения свободней. Дежурный говорит матросу:

— Ты в трюме был? Давай рысью туда.

Тот в трюм.

Всё оживает, восстанавливается и — потекло; размеренно; чинно; послеобеденное время; хорошо; опять все переваривают…

Командиру в/ч 34567.

Объяснительная

Я, лейтенант Козинцев Сергей Николаевич, настоящим докладываю, что 19-го числа сего месяца я самовольно сошёл с корабля и убыл в город Владивосток. Ушёл я в 15.00, отсутствовал двое суток и прибыл на корабль 21-го сентября в 24. 00.

У меня не было не терпящих отлагательства обстоятельств, ушёл с целью, трудно это передать на бумаге, с целью обратить на себя внимание.

Правильнее было бы сразу поговорить с командованием корабля и доложить ему о своих настроениях. Но мне показалось, что после моей поездки, разговор будет серьёзнее и конкретнее.

Дело в том, что я не хочу служить в Вооружённых Силах СССР. Об этом я думал ещё в училище. Но там я думал: стерпится-слюбится. Теперь, после того как я уже месяц прослужил в части, я пришёл к выводу, что нет больше смысла мучиться самому и отвлекать командование от прямых обязанностей. Я допускаю мысль, что через два-три года я могу свыкнуться со службой, но я не хочу так служить. Может быть, я в подсознании где-то испугался, но поймите, так служить не хочу. Вероятно, это будет не нужно ни мне, ни флоту.

На флоте есть свои трудности, свои определённые условия, но вся эта система, система начальника и подчиненного, многое, как мне кажется, в ней не нужно, бессмысленно. Я подчеркиваю — мне кажется. Скорее всего, я не прав, но я имею свой взгляд и хочу его придерживаться, не хочу его ломать.

В заключение могу добавить, что мне не нравится отвратительное слово «дезертир», но ещё хуже прожить всю жизнь, в чем-то каясь. Я не жалуюсь. Я готов отвечать за свои поступки, но мне не хочется идти по службе через пьянки, самовольные отлучки и разыгрывать из себя какого-то падшего человека.

22.09.79.

Лейтенант Козинцев.

В выражениях, междометиях, афоризмах.

В вопросах и ответах, в бессвязных выкриках…

— Что это у вас?

— Это усы, товарищ капитан первого ранга!

— Это не усы, это трамплин для мандавошек.

— Сгниёшь на «железе», сгниёшь!… А я говорю, сгниёшь!… Да… а вы думали, здесь что?… Что вы думали?…

— Чего вы тут сявку раз-зявили?! Что вы тут сидите… молью! Я вам тут что?! Что?!! Я вас-с-спрашиваю!!! Мал-чи-те!… Лучше!!! Я вам верну дар речи, когда это нужно будет!!! Если хотите со мной говорить, то молчите!…

Абсолютно новый крик:

— Что вы тут ходите!… Ногами!… С умной рожей!… Па-дай-ди-те сюда… я вам верну человеческий облик!…

— …по-ротно… на одного линейного дистанции…

— …Ссс-чёт! — Раз! — Ииии-раз!!!

— …Поздравляю вас…

— Уууу-ррр-ааа!!!…

— Эй, сколопендра!

— Это вы мне?…

— А кому же! Ползи сюда!…

— Что вы мечетесь, как раненная в жопу рысь! Вы мичман или где?…

— Слушай, что стряслось во вселенной? Умер кто-нибудь из высшего командования или съели твой завтрак?

— Где ваш конспект?

— Сильные не конспектируют…

— Кто вы такой?! Кто вы такой, я вас спрашиваю?! Вот доложите: кто вы такой?!

— Что вы тут разматываете сопли по щекам?! Что вы тут роняете пену на асфальт?! Га-ва-ри-те члена-раздель-на! Члена-раздельна! Каждый свой член в раздельности…

— Где ваш план? Что вы мне подсовываете здесь постоянно?! Это что?! План?! Почему за месяц?! Где за год?! Восстановить немедленно! Жизнь без плана — жизнь впустую!…

— Что вы тут опять написали? Липа должна быть липовой, а не дубовой. Поймите, дело может стоять, но журнал должен идти…

— Что такое флотский смех?

— Это когда по тебе промахнулись.

— И всё-таки, а какова преамбула?

— Чё?…

— Преамбула… говорю, какова?

— Чё?…

— Да-да-да!… Да! Те же яйца, только в профиль! Значить так! Задёрнить! Восстановить методом заливания! Нештатные тропинки уничтожить! Ямы защебенить! Для чего достать щебёнку! Озеро одеть в гранитные берега. Назначаю вас старшим над этим безобразием. Горячку пороть не будем. К утру сделаем.

Через три часа, когда ты уже задёрнил:

— Так! Всё! Дрова в исходное! Удалось отбиться: теперь это не наш объект.

— Видишь ли, Шура, замечания и традиции у нас с русско-японской войны. А может быть, с Чингисхана… Не устранены ещё… И грань между замечанием и традицией такая стёртая… что замечание легко переходит в традицию, а традиция… в замечание… Так что потом, когда мне говорят вот это: «славная традиция» или «беречь и умножать традиции… бережно сохранять»… я всё думаю: о чем они говорят… бедные…

— У вас такое лицо, будто вы только что побывали в лапах нашей флотской организации…

— Не организации, а «долбо-ледизма».