Юлия Вознесенская - Жила-была старушка в зеленых башмаках…

— Как ваша мамочка, здорова ли? — спросила Агния Львовна.

— Здорова, слава Богу, скрипит помаленьку! Вот сестрица явится, и тоже будем вывозить на дачу нашу старушку.

Титаник после некоторого раздумья радостно тявкнул.

— Узнал, узнал меня, Собакевич, не забыл за зиму! — Борис Николаевич нагнулся и потрепал Титаника за уши. — Там твоя поддержка ждет не дождется, каждый день к вашим воротам приходит, проверяет — не приехали ли еще соседи?

— Жива Динка?

— Жива, жива, старушка… Ну, давайте ваши сумки!

— Да что вы, Борис Николаевич, мы же сами на колесах! — сказала Агния Львовна.

Но Борис Николаевич, не вступая в переговоры, одну за другой уложил две сумки в багажник, а третью понес к дверям.

— Эта не помещается — у меня в багажнике инструменты и запчасти: решил вот на даче с машиной повозиться. А мы вот что сделаем: Варвару Симеоновну посадим вперед, Лику Казимировну, она маленькая, сзади, а вы, Агния Львовна, потихонечку идите себе по дороге, а я выгружусь и за вами вернусь!

— Нет, Борис Николаевич, мы поступим по-другому! — сказала решительно Варвара. — Раз уж вы столь любезны, так просто отвезете наши сумки, а мы пойдем пешком и потом за ними к вам зайдем.

— Хотите пройтись по воздуху?

— Вот именно. И потом у нас традиция — на дачу приходить пешком.

— А, ну традиция дело серьезное! Может, мне Титаника захватить в машину?

— Нет-нет, не надо! Пусть пробежится, ему полезно.

— Тогда я поехал!

— С Богом!

Борис Николаевич уселся за руль, просигналил им на прощанье и укатил.

А подруги, освободившись от багажа, сошли на пешеходную дорожку и пошли по ней вдоль шоссе. Титаник весело бежал впереди, растянув поводок на всю длину. Он на бегу заглядывал под все кустики и задирал ногу у каждого столба, облаивал проносившиеся по шоссе машины — словом, радовался жизни. Но спустить его с поводка Лика Казимировна не решалась: вдруг он за зиму забыл, что нельзя выскакивать с тропинки на шоссе?

Уже пахло распускающейся черемухой и свежевскопанной землей — народ копал огороды. Прошли станционный поселок, дальше начинались с одной стороны поля, а с другой — усадьба барона Корфа: роскошный полукруглый луг, чудом сохранившийся на месте бывшего английского газона, две чудесные аллеи вековых деревьев, лип и дубов. Аллеи дугами сходились к двум старинным зданиям, каменному особняку барона и совершенно прелестному деревянному дому, в котором когда-то жил управляющий. Сейчас в них располагались районный реабилитационный центр в каменном доме и местная больница — в деревянном.

— Зайдем к доктору Лизе? — спросила Агния.

— Неудобно без подарка… — сказала Лика.

— А подарок остался в машине! — закончила за нее Варвара. — Зайдем в другой раз. А вот к нашему Дубу подойдем обязательно!

На поле сразу за усадьбой рос одинокий древний Дуб по местному преданию посаженный Кутузовым. Вполне вероятно, что так оно и было, если учитывать, что Дубу не меньше двухсот лет, а как раз в середине XIX века усадьбой владела графиня Софья Александровна Голенищева-Кутузова: это она позднее продала ее барону Леопольду Федоровичу Корфу. Все это подруги узнали еще девчонками, роясь в справочниках, путеводителях и краеведческих изданиях. Дуб-патриарх и в детстве вызывал у них чувство сопричастности протекавшему через Оринку потоку времени, а уж теперь, когда они и сами входили в патриарший возраст, они испытывали к нему особое чувство: Дуб помнил их голоногими девчонками; в морщинах его грубой коры сохранялась теплая память об их поцарапанных босых ногах и сбитых коленках, ведь они любили забираться в его крону, прятаться в ней, а лета два или три даже устраивали себе гнездо в развилке мощных ветвей, и там проводили самые жаркие дни, в тени, на дующем с Ладоги ветерке, в спокойном шелесте жестковатых листьев и таинственном птичьем пересвисте — в кроне Дуба пряталось множество гнезд, девочкам никак не удавалось их сосчитать; там одно время в дупле жил дятел, а потом его заняла белка, и этой белке они носили орехи и семечки. Молодая Варвара как-то написала об Оринке песню, и в ней были слова, посвященные Дубу:

Они подошли к Дубу. Патриарх не торопился радоваться весне, его молодые листья еще были сжаты в зелено-желтоватые пучки, он просыпался по-старчески неторопливо. Подруги притронулись к еще прохладной коре ладонями — поздоровались. Постояли. Титаник почтительно отметился у огромного ствола…

— Ну вот мы и приехали… Здравствуй, старик! — сказала Агния, и они пошли обратно к шоссе, а старый Дуб, разбуженный их голосами, смотрел им вслед, слегка покачивая концами ветвей.

До первых домов деревни оставалось метров сто, когда Лика остановилась и закричала:

— Девочки! Смотрите, какой ужас! Борщевик Сосновского!

— Путаешь, наверное, — проворчала Варвара. — Откуда в Оринке эта гадость? Нету тут борщевика Сосновского и быть не может: в Оринке чистейшая в районе экология.

— И на шоссе? — ехидно спросила Лика.

На это Варвара не ответила, а полезла в карман за очками.

Агния Львовна, шедшая впереди, вернулась и подошла к ним.

— Да, милые мои, — сказала она, приглядевшись к здоровенным пучкам зелени какого-то ядовито химического цвета, нагло раздвинувшим робкую молодую травку на откосе дороги. — Это, несомненно, борщевик Сосновского! Беда…

— Пока никакой беды. Завтра же придем сюда с «Раундапом» и опрыскаем его, пока не поздно, — сказала Варвара.

— Оринку мы ему не отдадим! — запальчиво воскликнула Лика.

— И кстати, надо будет пройтись и внимательно оглядеть обочины от станции до деревни и вниз, до кладбища, — сказала Агния. — Пока борщевик молодой, его еще можно вывести.

— Да, придется объявить ему войну, и как можно скорее! — согласилась Варвара. — Тем более что кроме нас этим заниматься никто не станет, а наступит жара, так по дороге в нашем возрасте много не находишься, вмиг солнечный удар заработаешь!

— Ох, скорее бы! — вздохнула Лика.

— Ты что, с ума сошла, Лика? Зачем тебе солнечный удар?

— Я не про удар — я про тепло. Я так по теплу соскучилась, девочки! Все косточки прямо жаждут прогреться!

— Подумаешь! — фыркнула Варвара. — Могу договориться с Борисом Николаевичем насчет баньки.

— Банька — это было бы замечательно! — поддержала ее Агния. — Если у нас хватит на нее дров, неудобно же Бориса Николаевича разорять. И надо будет нанять Катасона воды натаскать. А так-то Борис Николаевич нам не откажет, я думаю.

— Когда это он в чем-нибудь отказывал? — даже возмутилась Лика.