Дмитрий Скирюк - Прививка против приключений

— Приготовиться к посадке! — вскричал Игорь и первым устремился на корабль.

Палуба приближалась. Заложив головокружительный вираж, я пролетел сквозь несколько мачт с трепетавшей на ветру парусиной и врезался в шлюпочную палубу. Перед глазами заплясали радужные круги, и окружающий мир померк.

Очнулся я от обжигающего привкуса крепкого виски на губах. Я закашлялся, сел и только теперь почувствовал, как болит голова.

Испуганный взгляд полукруглых Олежкиных глаз сменился неподдельной радостью.

— Вы живы! Какое счастье — я все-таки успел! Успел!

Один за другим мои друзья с кряхтеньем поднимались на ноги. Рядом с Пашей валялась массивная гнутая кочерга и дымящийся ковер с большой дырой посередине.

— Я был на вахте, — объяснял Олег, — вдруг чувствую — дымом пахнет. Я вниз, а там уже все горит! Еле вытащил кочергой этот чертов ковер, да вас вот откачал… Хорошо, хоть искусственное дыхание делать умею. Как вы себя чувствуете?

— Нор… ох! Нормально, — Игорь разогнул спину и поморщился. Взгляд его упал на ковер. — Твоя работа? — обернулся он ко мне. Я кивнул. — Десять нарядов вне очереди! Паша!

— Я здесь, Капитан!

— Отнеси кочергу на место. Остальным — прибраться тут.

— На место? — Паша вытаращил глаза и посмотрел на небо, затянутое редкими облаками. — Я, пожалуй, не доброшу…

Игорь рассвирепел.

— И тебе десять нарядов вне очереди! И вам, — он обернулся к Коле и Вите, — тоже! Ясно? И благодарите небо, что сегодня воскресенье!

Огромный письменный стол в капитанской каюте был завален картами, карандашами, навигационными приборами и разными посторонними бумагами. Справа на нем помещался громадный, истертый от частого вращения глобус, слева — кружка с остывающим кофе, пятая или шестая по счету — Командору было не до сна; пользуясь картой Индийского океана, глобусом и наспех набросанной на тетрадном листе таблицей умножения, он вычислял наше местоположение. Витя стоял вахту. Коля пропадал где-то в трюмах вместе с Олегом, а мы с Пашей ассистировали Капитану. К расчетам он нас, естественно, не допустил, так что делать было нечего, разве что кофе заваривать. Пашка выуживал из корзины исписанные листы, складывал из них бумажные самолетики и, высунувшись в иллюминатор, запускал их и долго провожал мечтательным взглядом.

Послышался треск — разозленный Игорь сломал очередной карандаш.

— Ничего не понимаю! — он швырнул обломки на пол, вытянул из карандашницы другой и снова углубился в расчеты. — Мы что, уже не на Земле, что ли?

— Конечно нет! — нашелся Паша. — На воде.

— Я не это имел в виду! — рявкнул Хозяин. — Не бывает таких координат, понятно?

— Понятно, — поспешил согласиться тот.

— А мне — нет, — нахмурился Игорь. — Где-то ошибка. Но где?

Послышался осторожный стук в дверь.

— Разрешите? — в каюту просунулась Колина борода. — Капитан, у нас неприятности.

— Какие еще неприятности могут быть хуже того, что мы заблудились? — пожал плечами Игорь. — Что там?

— Холодильник сломался.

Хрустнул карандаш.

— Что-о?! — Игорь вскочил, опрокинув стул. — Как? Когда?

— Только что. Мы в ресторане прибирались, а он и отключился.

Не дослушав, Игорь сорвал с гвоздя свою конкистадорскую каску и умчался на камбуз. Коля и Паша поспешили вслед за ним, а я задержался на пару минут и бегло просмотрел капитанские расчеты. Координаты, вычисленные Игорем, действительно были астрономические — одна только широта исчислялась пятьюстами градусами.

Поиски ошибки не заняли много времени и изрядно меня повеселили. Оказывается Игорь, вспоминая таблицу умножения, попал в семантическую петлю. Выглядело это так:

5 х 5 = 25

6 х 6 = 36

7 x 7 = 47

8 х 8 = 58

9 х 9 = 69

10 х 10 =?

До «шестью шесть» все было верно, а дальше начинался кавардак. Игорь так и не вспомнил, сколько будет десятью десять, и после «равно» на бумаге примостился злой, жирный вопросительный знак. Быстренько исправив все ошибки, я стер неправильные цифры и побежал в ресторан. Когда я спустился вниз, все, кроме Вити, были уже там.

Увы! Наши опасения были не напрасны: белый многокамерный холодильный шкаф был мертв. Аккумуляторы сели.

— Проклятие! — Игорь бессильно потрясал кулаками, метаясь от секции к секции и хлопая дверцами. — Все пропало! Все пропало! Два дня — и мы останемся без еды! Что делать, ума не приложу…

— Нельзя ли запустить генератор? — полюбопытствовал Олег.

— Рады бы, — развел руками Коля. — Но австралийцы не заправили баки.

Все заботы о вычислении курса вылетели из командорской головы. Сыграв тревогу, он собрал всех на мостике и распорядился приступить, как он выразился, к «спасанию» продуктов. Решение, им принятое, оказалось простым до гениальности — раз припасы нельзя сохранить, значит, надо их… съесть. Вообще-то все мы недавно завтракали, но приказы Капитана не подлежат обсуждению, и мы, вооружившись ложками, принялись за работу. Не учли мы, пожалуй, только одного — кладовая ресторана была рассчитана гораздо более, чем на шесть едоков.

Кухня на корабле была превосходная — все готовили только из натуральных свежезамороженных продуктов. Конечно, кое-что можно было хранить и при обычной температуре. В сторону были сразу отложены коробка спагетти, ящик со сгущенным молоком, такой же ящик копченых сардин, красной и черной икры, пакеты с изюмом и мешок с мукой. Остальное ждать не могло. Начали мы с самого скоропортящегося — мороженого и ливерных колбас. Ели без хлеба, чтобы больше влезло. На судне убрали паруса, и вскоре Витька-рулевой тоже присоединился к нашему пиршеству.

— Так-так, ребятки! — подбадривал нас Игорь, вытаскивая из холодильника еще одну связку колбас. — Кому добавки? Кто хорошо ест, тот хорошо работает. Держите!

В жизни не думал, что способен столько съесть! Талое мороженое приходилось уже пить. Колбаса раскисла — стоило только вспороть оболочку, и на тарелку вываливался серый, как мокрый картон, ливерный фарш. Давясь, мы через силу заглатывали еду и тяжко отдувались.

— Ну что ж! — Игорь удовлетворенно осмотрел опустевшую полку в одной из секций. — Все не так уж плохо, как могло бы быть. Всем спать, а на вахте я подежурю сам. Отбой!

Ночью не спалось. Мучили кошмары от переедания. Под Пашкой порвался гамак, и наш боцман с грохотом рухнул на пол. Набитые желудки урчали. Я лежал, с тревогой прислушиваясь к собственным ощущениям, и со страхом ожидал рассвета.

— Клубничное, земляничное… — бормотал Олежка в полусонном бреду. — Кофейное, ванильное, ореховое, шоколадное… Крем-брюле. Ох, господи, крем-брюле…