Михаил Серегин - Упал, отжался!

Мудрецкому, собственно, и ответов было слишком много, но он заставил себя подумать о своем взводе. Которого теперь должны были бояться все, включая пролетающих грачей.

– Товарищ генерал, мне бы патронов к пулемету, хоть немного!

– А что, совсем нет? – Крутов нахмурился, потом впомнил: – Да, ты же прямо с учений! И к какому тебе ну... – Генерал поднял взгляд на башенку бээрдэмы с сиротливо торчащим тонким стволиком и покачал головой: – Вот черти, поставят ПКТ и думают, что вооружили технику. Ладно, хоть что-то... Демин, дай лейтенанту две ленты! На первый случай, сынок, этого тебе хватит, а остальное на месте получишь.

Здоровяк в бронежилете обернулся к ближайшему бэтээру, коротко свистнул. Тут же один из автоматчиков провалился в люк и почти сразу вынырнул с двумя жестяными квадратными коробками, крашенными вечнозеленой защитной краской. По цепочке коробки перекочевали в руки Мудрецкого и оказались весьма увесистыми – каждая килограммов по шесть-семь, не меньше. Приятная тяжесть спящего огня... Или грозная тяжесть? В какой же это было книжке? И в какой жизни была эта книжка?

Юрий забрался на броню и передал коробки с пулеметными лентами в люк Резинкину. Обернулся к благодушно взирающему на прием боекомплекта генералу:

– Разрешите начать движение?

– Давай, двигай с богом! – Сначала Крутов хотел отмахнуться, но потом передумал и взял под козырек.

«Идущие на смерть приветствуют тебя, о Крутов!» – пронеслось в голове Юрия, пока он поднимал к ней ладонь в уставном приветствии. Надо же, генерал первым честь отдал! Обычно они сами у подчиненных отбирают...

Бээрдэмка дернулась, фыркнула и поехала по липнущему к колесам асфальту. Следом тронулась «шишига», чуть рыская в неуверенных руках Кисляка. Химики двинулись навстречу своей судьбе, которая спряталась за странным названием «Хохол-Юрт».