Михаил Серегин - Самая срочная служба

– Олег, куда торопишься? Домой? Все равно раньше августа не отпустят.

– Первого августа, – уточнил высохший от постоянного употребления наркотиков дембель.

– Какие вы все умные, молодые! Куда от вас деваться, не знаю, – пожаловался на судьбу Евздрихин. – Полезайте, едем на объект.

Фрол долго копошился, преодолевая задний борт, и наконец миновал препятствие. Оглянувшись, он с завистью увидел, как Простаков забирается в кузов одним непрерывным сложным движением и плюхается рядом.

– Тише, гора, – шутливо вздрогнул Фрол. – Ты сейчас меня раздавишь.

– Я осторожно, – пробубнил Алексей, поглядывая на старшего, на Ануфриева.

А тому было на все наплевать, потому как рядом с ним уже сидел желтушный черноволосый Сизов, и оба о чем-то шептались, не обращая внимания на отслуживших всего по паре месяцев солдат.

Машина тронулась, и народ, предчувствуя выгрузку за пределами территории части, а также тяжесть в желудках после манной каши, был морально готов к трудностям, которые неминуемо ожидали их. Солдат, как известно, на курорты не посылают.

В кузове им пришлось трястись недолго. Успели по сигаретке выкурить да побазарить чуток, как уже машина остановилась. Хлопнула дверь кабины. Откуда-то снизу раздался голос прапорщика:

– Вылезай!

Солдаты медленно, словно объевшиеся тюлени, стали вываливаться из кузова. Как оказалось, привезли их во двор, где недавно шло строительство какого-то хлева. Покосившись на здоровый двухэтажный дом, стоящий невдалеке, Простаков заметил:

– Добротная хижина, однако.

Евздрихин подскочил к нему:

– Это не хижина, чтобы вы все знали, это дом главы района. Поэтому постарайтесь обойтись без громких выступлений. Ведите себя нормально. Не подставляйте своего командира.

Ануфриев подошел к прапорщику и, глядя на него стеклянными, осоловелыми глазами, тихо произнес:

– Мы будем как мыши. Даже нет. Как земляные черви. Нас никто не услышит и не увидит.

Прапорщик скривился.

– Построились.

Когда отделение замерло перед ним, Петр Петрович проверил, на месте ли его усы, затем кивнул на начатую стройку:

– Вот объект. Будете дом свиньям строить.

– Это че? Сегодня на машине, а потом каждый раз топать, что ли, я буду? – Сизов, будучи воином мудрым, прекрасно понимал, что каждый праздник имеет свое начало и свой конец. Так вот, похоже, праздник продолжался лишь в то время, пока их сюда везли. Теперь придется напрягаться, а его желтушной худосочной натуре покой нужен.

Володя с Олегом нашли друг друга полтора года назад и все свои мысли направляли лишь на то, как бы раздобыть себе очередной косяк, а если повезет, то и зелье со шприцами, с одноразовыми, а то СПИД, знаете ли. Каждый наркоман должен стремиться к культуре ввода средств в организм.

– Мужики, вы только не нойте. Вам, считай, повезло, – начал разрисовывать ситуацию прапорщик. – Будете жить прямо здесь. Жрачку вам будут сюда носить не из столовой. Домашнее хавать будете. Только работайте.

– И за сколько надо закончить? – с интересом произнес Резинкин, прикидывая, сколько же им тут обломится балдеть: ведь спать не в казарме, есть домашнее и работать, считай, не из-под палки, а так, вполуохотку. В армии это счастье. Только бы не сильно нагружали и не много требовали.

Прапорщик почесал за одним ухом, потом за другим, пожал плечами:

– Сроков никто не знает. Пошли посмотрим, что там и как.

Вблизи строительная площадка выглядела внушительно: бетонный фундамент примерно шесть на двенадцать был уже залит, кое-где начата кладка красным кирпичом, но самое интересное, что в одном месте стены уже стояли на высоте двух с лишним метров, а в другом их класть и не начинали. Там, где возведенное сооружение было повыше, кинули несколько неструганых досок поперек, на это все положили кусок драного брезента, что, по замыслу Шпындрюка, было достаточно для молодых солдат. Лето в календаре. Не так и холодно.

Простаков с деловым видом осмотрел предназначавшийся для их обитания угол и нахмурился.

– Мы чего, товарищ прапорщик, тут будем?

Евздрихин скривился. Селить людей в таком месте – это уж даже не по-походному, куда хуже.

– И че, у нас и палатки не будет? – поддержал наступление товарища Резинкин.

– Мужики, – отступил Петр Петрович, – я не знаю. Мне сказали вас сюда отвезти. Вот кирпич, вон цемент, вон песок. Давайте ложите стены, а? Думаю, все же умеете ложить-то?

– Мы наложим, – утвердительно кивнул Ануфриев. – Сколько скажете, столько и наложим. А кто тут до нас работал?

– Не знаю, ребята, не знаю. Вы сидите пока, покурите, а через полчасика давайте начинайте тут движение, чтобы у нас никаких проблем не было. Глядишь, кто-нибудь к вам из хозяев подойдет, скажет, что надо там. Тыры-пыры. То да се. А я поеду, мне в парк машинный надо.

Евздрихин, подбежав к машине, прыгнул в нее, скомандовал ефрейтору Петрушевскому:

– Заводи! – и был рад-радешенек тому, что смотался с точки.

– Что-то мне здесь не по кайфу, – протянул Сизов, опускаясь на бревно.

Тут же с ним присел Ануфриев.

– А вы что смотрите, молодые? Я должен на бетонном полу спать сегодня? Давайте делайте кровати. Тряпку натяните как следует, чтобы сверху ничего не падало. Вон лопата есть. Все есть. Начинайте трудиться. Костер мне надо к вечеру. Или печку ищите какую-нибудь, я че, мерзнуть буду? – бубнил Ануфриев, погоняя.

Фрол не мог нарадоваться. Если бы на месте этого наркота сейчас был бы Казарян, то им пришлось бы здесь летать, как мухам. А этому, похоже, если не все равно, то на скорость выполнения своих поручений он смотрит через обколотое сознание.

С одной стороны, Резинкин был рад отвалить от деда Бори и от Петруся, вырваться наконец из машинного парка и заняться чем-нибудь другим, кроме железок. С другой – он был обижен на комбата. Ведь он все-таки механик-водитель, белая кость, голубая кровь, почти авиатор. Как можно было его взять и вот так вот послать на стройку? Комиссия уехала, машины проверила, все у комбата хорошо. Теперь ему водители не нужны стали. Теперь он посылает знающих людей какие-то сараи возводить.

Фрол встал рядом с Простаковым и, задрав голову кверху, стал нахально улыбаться, глядя в широкое плоское лицо.

– Че замер, детина, – призывно завыл Валетов. – Вся надежда на тебя.

– Чего это я один, что ли, тут буду строить? – стал отбрыкиваться гулливер.

– Ну, ты смотри, какой здоровый! Ты должен такие сараи за одну ночь возводить. Как в сказке, – не унимался Валетов, начиная нарезать круги вокруг стодевяностодвухсантиметрового сибирского мужика.

– Одному несподручно, – уже менее настойчиво бубнил Алексей. – Тут работы много. У нас в деревне таких хлевов я что-то не припомню. Все мы больше из дерева делаем. А здесь вон кирпичный. Я ни разу-то кирпич и не клал. Все только с деревом, с бревнами.