Михаил Серегин - Самая срочная служба

– Товарищ лейтенант, разрешите обратиться?

– Да.

– Товарищ лейтенант, а на вас трусы есть?

Мудрецкий вскочил, красный, со своего места.

– Рядовой, что такое?!

Баба Варя попятился.

– Товарищ лейтенант, вы не сердитесь. Вот на вас трусы армейские или семейные? У нас на всех трусы черные. Может, у вас цвет подходящий, – он показал в сторону коровы.

Лейтенант понял. Расстегнул штаны и засветил нижнее белье. Желтые в красный цветочек.

– Здорово! – воскликнул Баба Варя. – Подойдет!

Мимо проходил ефрейтор Петрушевский и не удержался:

– Чего, девчонки, нижним бельем меняетесь?

– Разговоры! – Лейтенант снял с себя штаны, а затем и трусы. Счастливый Баба Варя пошел к скотине, на ходу натягивая на голову лейтенантскую принадлежность. Может быть, это то, что надо.

Увидев чудо, приближающееся к ней, Зорька замычала и взбрыкнула. Пришлось отступить.

Мудрецкий ощущал себя идиотом, стоя с голым задом посреди поляны и отмахиваясь штанами от кровососов. Эксперимент провалился. С треском.

И тут он посмотрел в сторону сидящего на рации и успевшего отзвониться в часть майора.

Бабочкин тоже посмотрел на начальника штаба. Тот, в свою очередь, пялился на них. Операцию с трусами он наблюдал с большим интересом, никак не предполагая, что его это тоже коснется.

– Может, вы попробуете с товарищем Холодцом поговорить по поводу его нижнего белья?

– А вот хер его знает, что он ответит, – лейтенант поднялся и пошел дипломатию разводить.

И начштаба согласился, но не просто так, а за два литра молока, если получится. У него оказались голубенькие в белый горошек. Снова пришлось Бабе Варе надевать офицерское дерьмо себе на голову. В армии и не такие вещи приходится проделывать. И надо же, в этот раз Зорька его пустила под себя.

Только успевали котелки подносить. Так баба Варя стал главным дояром, сменив на время теста на выживание свои черные армейские трусишки на цветные майорские. Ему теперь приходилось постоянно ходить без оных, таская голубые в белый горох на голове, зато Зорька принимала его как родного. В первый вечер она одарила взвод полезным продуктом. Многие, засыпая, были счастливы. Петро все же посматривал сквозь медленно смыкающиеся веки на силуэт буренки, которую на ночь привязали с помощью нескольких солдатских ремней к вбитому в землю колу.

С рассветом споры о дальнейшей судьбе коровы разгорелись с новой силой. Четко образовалось две партии. Одна требовала говядины, другая предлагала воздержаться и оставить скотинку на благо взвода. В более агрессивной группе оказались почти все деды, желающие употребить Зорьку. Некоторые слоны и духи также примкнули к старикам, и расклад сил был явно не в пользу вегетарианцев. Среди отстаивающих молочную диету наблюдались Валетов и Резинкин, а вот Простаков оказался сволочью – он хотел мяса, в чем и признался. И сколько ни пытался Валетов объяснить ему, что на молоке они протянут до конца месяца, он ничего не хотел слушать. Фрол даже ему обещал наворовать у Холодца консервов, но никакие уговоры на него не действовали. Жалкая кучка не могла рассчитывать на победу. И Али-баба, и Казарян с Забейко, и Жевалов, с наслаждением пьющие вечером молоко, под утро озверели. Мудрецкий отстранился, предоставив решить этот вопрос коллективу. Он еще не знал, что игра в демократию в армии ни к чему хорошему не приводит.

Собрание разгорелось у одного из костерков. Первым начал вести базар Забейко.

– Вы че, слоны! – взревел он. – Если бы не моя инициатива, вы бы сейчас вообще ничего не видели. О, какое я слово знаю – «инициатива». И вообще, корова эта в моих руках. Товарищ лейтенант доверил нам самим решать вопрос. Так вот, сыны, корова – это моя добыча. Даже Простаков скажет: кто добыл кусок мяса, тот имеет полное право им распоряжаться. Я правильно говорю? – Обращение за поддержкой не к Казаряну, а к Простакову было тонким ходом. Они не питали друг к другу нежных чувств, но ситуация вынуждала.

– Да, – согласился гигант, как ему ни не хотелось поддерживать дембеля, но, во-первых, он хотел жрать, а во-вторых, Петро прав.

– Так вот эту корову мы забьем.

– Это нормально, – подставил свое плечо Казарян. – Завялим мясо, кроме того, будем с реки рыбу ловить, раков. Может, в деревне хлеба добудем.

– Нечего теперь в деревню соваться, – вмешался лейтенант. – Дорога нам туда заказана. Они хай поднимут, нас увидев. Корову-то сперли. Придется по-другому выкручиваться.

После выступления Мудрецкого ряды сторонников немедленного забоя заметно поредели. Хлеба не будет. Остаются сыроежки да лисички...

– Давайте подождем результатов рыбалки, – дипломатично заявил Валетов, поднимаясь напротив Забейко. – Ведь вы не знаете, как рыбалка пойдет. Сейчас сожрем ее, и все. А так утром, вечером немного молока получать будем.

– Ничего, – опомнился и снова стал бубнить Петро. – Посмотрим, с чем вы вечером к нам придете. Отправляйтесь давайте. Ты да Резина с Простаком. Вон и Балчу берите. Может, чего и поймаете, посмотрим на вас, на рыбаков.

– Еще сеть поставим, – напомнил Валетов, – и раков ловить будем.

– Давай, давай, – Забейко упирался. – Фиговый результат означает для этой коровенки «секир башка». Все согласны?

– Да!

– Сожрем!

– Еды давай! – поддержала дембеля голодная и готовая жрать все, что движется, масса.

Лейтенант Мудрецкий поставил точку в споре:

– Так и решим. От результатов сегодняшней рыбалки зависит, забьем корову или нет. Все. Начинаем обеспечивать себе прекрасное завтра.

– Живем, как партизаны, – возмущался Балчу, шагая впереди самого Простакова. Никакой тропы не было. Выбрали направление и топали.

Для рыбалки выбрали район километрах в трех от первого их появления на реке. Ершистая не могла похвастать постоянством и изгибалась то так, то эдак, создавая массу укромных заливчиков, так и манящих к себе любого, кто хоть однажды сиживал на речке с удочкой.

Больше всего Леха беспокоился за рыболовные снасти.

– Мужики, придем на место, поаккуратнее забрасывайте, поаккуратнее. Поотрываем крючки. И что тогда делать будем?

Валетов топал с удочкой на плече и был полон решимости наловить сегодня просто гору рыбы. Он и сам был не против говядины. Но срок протяженностью в месяц страшил его. Ведь Холодец на самом деле вызовет помощь только тогда, когда они все тут ноги протянут. А может, и вообще не вызовет. Возьмут и сгноят в лесах. О, какой ужас!

К реке вышли к семи утра. Берег высокий. К воде спускаться неудобно. Шел резкий обрыв вниз. Пришлось искать местечко, чтобы спуститься к воде. Пока расположились, ушло еще минут пятнадцать. В качестве наживки использовали червей. Благо с этим проблем не было. Мудрецкий дал команду, и весь взвод потратил целый час в пользу рыболовов. Когда они уходили, каждый напутствовал их хорошими словами. Желая, чтобы они вернулись обратно с добычей.