Борис Кузнецов - Партийное собрание

— Ясное дело, и денежки в стройотряде этом своем немалые зашиб?

— Ну, заработал кое-что, не скрою. — Сергей, забывшись, сунул руку в карман, но сразу ее вытащил. — На мотоцикл вполне могло хватить. Так и работали по двенадцать часов в сутки, причем без выходных. Не курорт. На стройке даром деньги не платят…

— Даром, не даром, а зря тебя обратно в комсомол взяли! — Иван Петрович с шумом уселся на стул. — Вот так вот!

Обстановка в зале стала накаляться, стало шумно. В этот момент, весьма кстати, дверь приоткрылась, и в проеме возникла белокурая голова директорской секретарши Галочки.

— Виктор Иванович! — поманила она рукой директора института. — Вас срочно к телефону. Москва.

Виктор Иванович, крупный пожилой мужчина, неторопливо поднялся с первого ряда и, жестом дав понять, что уходит не по своей воле, вышел в коридор.

— Товарищи, время позднее, если ни у кого вопросов и замечаний больше нет, давайте переходить к голосованию. Как, нет возражений?

— Еще один вопрос, если можно?

Со своего стула поднялся Юрий Александрович Копытов, начальник отдела геомагнитных возмущений. Мужчина он был обстоятельный, фаворит почти всех институтских дам.

— Ну, последний вопрос!

— Сергей Михайлович! А скажите, зачем вы вступаете в партию? Вот, мы слышали, и статьи вы пишете, и у непосредственного начальника на хорошем счету…. Только, пожалуйста, не нужно цитировать ваше заявление, что вы хотите быть в первых рядах строителей коммунизма…

И Юрий Александрович сел на место.

— Я вот что отвечу, а Николай Николаевич, надеюсь, подтвердит, — Сергей твердо посмотрел на Копытова. — В обычной жизни, действительно, можно и без партии прожить. А вот в экспедиции — совсем другое дело, особенно в Средней Азии. Бензин достать, или еще что. Если ты беспартийный, с тобой и разговаривать-то никто не будет. А так, покажешь партбилет, и поговоришь с местным начальником, как коммунист с коммунистом, совсем другой эффект получается…. Правда, Николай Николаевич?

— Что есть, то есть, не врет Сергей, как его, Михайлович. В Азии порядки свои, это не Россия. Да и на Севере тоже партия, что ни говори, в особом почете…

Николай Николаевич слегка привстал на стуле и снова сел на место.

— Я ответил, Юрий Александрович?

Сергей посмотрел на Копытова и снова поправил галстук.

— Да, вполне.

— Ну, вопросов больше нет?

Парторг выдержал достаточную, по его мнению, паузу, потом обвел взглядом зал и сказал:

— Кто за то, чтобы принять товарища Васнецова Сергея Михайловича в ряды КПСС, прошу поднять руки. Так…. Раз, два, три…. Считая меня, одиннадцать. Кто против? …Пять, шесть, семь.… Хм, тоже одиннадцать! Ну, подождем Виктора Ивановича, как он проголосует, так, стало быть, и будет!

В зале стало шумно, задвигались стулья, кое-кто встал, доставая сигареты.

— Подождите, товарищи, подождите! Собрание еще не окончено, сядьте, пожалуйста!

Михаил Семенович с напускной строгостью постучал авторучкой по столу.

— Ну, потерпите пару минут-то! Утвердим протокол голосования, и по домам.

Дверь широко открылась, и в зал уверенным шагом вошел директор института.

— Виктор Иванович, голосование идет, даже, можно сказать, уже прошло, вы за или против?

Парторг уставился на директора института, и в зале воцарилась мертвая тишина.

— А что, уже все проголосовали?

Виктор Иванович спокойно сел на свое место и откинулся на спинку стула.

— Так я, что, последний остался, что ли?

И тут из-за двери вновь раздался пронзительный телефонный звонок. Настойчивый, как междугородний. Он все звонил и звонил, громче и громче, и все уже перестали слушать, что говорит, поднимаясь с места, Виктор Иванович, а смотрели, не отрываясь, на дверь и слушали эти монотонные трели…

Сергей внезапно проснулся. Как от удара по голове. Будильник трещал, что есть мочи, в окно проглядывали лучи низкого утреннего солнца.

«Ну, надо же, приснится же такое….». Он посмотрел на стол, где лежал приготовленный еще с вечера, чтобы не забыть взять с собой, новенький темно-красный партбилет, и начал, не торопясь, собираться на работу…

Февраль, 2003.