Пол Гэллико - Миссис Харрис едет в Нью-Йорк

Звуки, запахи и ритмы, небо, закаты и дожди в Лондоне тоже были не такими, как в великолепном Нью-Йорке, и подругам страшно не хватало всего этого. Господи, миссис Харрис тосковала даже по "гороховому супу" – непроглядному лондонскому смогу, в котором бродишь, задыхаясь и сбиваясь с пути.

Но как объяснить всё это Шрайберам?…

Впрочем, похоже, что Шрайберы, которые, конечно, помнили свою счастливую лондонскую жизнь, оказались достаточно чуткими, потому что они, увидав слезы в глазах миссис Харрис, ни о чем более не спрашивали. Мистер Шрайбер только вздохнул и промолвил:

– Ну что ж, если вам надо ехать – значит, надо. Я все устрою.

Конечно, для такого порта, как Нью-Йорк, отплытие большого трансатлантического лайнера – не Бог весть какое событие. Такие гигантские корабли уходят отсюда не реже раза в неделю. И все-таки есть в этом нечто волнующее – в особенности если речь идет о самом большом из судов, когда-либо бороздивших моря – о "Куин Элизабет".

И тем более летом, когда американцы устремляются в Старый Свет, в отпуск. Порт бурлит, а все подъезды к причалу No.90, что располагается рядом с эстакадой на Пятидесятой улице, забиты желтыми такси и роскошными лимузинами, подвозящими пассажиров и их багаж. Суетятся пассажиры, провожающие и носильщики, а на борту судна шумит что-то вроде огромного прощального приема, правда, разбитого на кусочки стенами кают, салонов и коридоров. В каждой каюте отъезжающие на прощание угощают пришедших их проводить друзей шампанским, виски и тартинками.

Есть особое, заразное веселье в этих прощаниях – именно в них особенно проявляется беззаботный отпускной дух. Он царил повсюду на "Куин Элизабет" в этот день, 16 июля, – но нигде не ощущался сильнее, чем в заставленной букетами орхидей и роз каюте А-59, самой лучшей и самой большой каюте туристического класса. Здесь в три пополудни, за два часа до отплытия, миссис Харрис и миссис Баттерфильд принимали тех, кто пришел проводить их.

Репортеры обычно не заходят на туристскую палубу, сосредотачиваясь на знаменитостях, которых, конечно же, следует искать в каютах люкс и первом классе. На сей раз им не повезло – самое интересное общество собралось именно здесь, в турклассе. Общество, собравшееся на проводы двух уборщиц, не только включало весьма интересных людей, но было и весьма разнородным. Так, здесь присутствовал посол Франции в США, маркиз Ипполит де Шассань, в сопровождении своего личного шофера мистера Бэйсуотера из Бэйсуотера, Лондон.

Попади сюда репортеры, они, конечно же, заметили бы и мистера Джоэля Шрайбера, президента Североамериканской корпорации кино и телевидения, недавно прославившейся подписанием десятимиллионного контракта со знаменитым Кентукки Клейборном. Президент "Нортамерикан" явился сюда с супругой Генриеттой Шрайбер и недавно усыновленным Генри Браун-Шрайбером, приятным молодым человеком почти уже девяти лет.

Так что очень даже хорошо, что никого из журналистов нелегкая не занесла на туристскую палубу, не то не миновать бы вопросов о том, каким это образом сын лорда Дартингтон-Стоу, внук маркиза де Шассань, чье прибытие в Штаты не так давно было отмечено рядом публикаций с фотографиями, превратился вдруг в приемного сына киномагната.

Присутствовали тут и мистер Грегсон, мисс Фитт и миссис Ходж – соответственно камердинер, горничная и кухарка Шрайберов, прошедшие школу Идеальной Прислуги у отъезжающих дам.

Наконец, дополняли общество несколько Джорджей Браунов из Нью-Йорка, которые успели привязаться к миссис Харрис и кого за время своих поисков она включила в число своих друзей. Был здесь мистер Джордж Браун – зазывала из балаганчика в нарядном костюме и с яркой ленточкой вокруг тульи канотье; пришел капитан Джордж Браун – повелитель буксира "Сёббхан О'Рьян", с выпирающими из-под воскресного пиджака мышцами – он вел за собой свою миниатюрную супругу; прибыл элегантный мистер Джордж Браун с фешенебельной Грэйс-Сквер; двое Браунов из Бронкса; скучающий по Лондону и временам боевого товарищества шоколадный Браун из Гарлема; наконец, Джордж Браун с Лонг-Айленда и целое семейство Браунов из Бруклина.

Имя подлинного отца Генри решено было сохранить в секрете, но миссис Харрис сообщила о благополучном завершении поисков, так что Брауны не только провожали ее, но и отмечали успех.

Если бы миссис Харрис и ее подруга попытались держать в руках все подаренные им цветы, они бы не устояли под весом многочисленных букетов. В конце концов миссис Харрис с присущим ей пониманием тонкостей протокола решила, что они будут держать цветы, подаренные маркизом де Шассань – белые орхидеи, перевязанные сине-бело-красными ленточками, цветами Франции: Великобритании и Соединенных Штатов. Вокруг сновали официанты, разливая шампанское и обнося гостей подносами с канапе.

В подобных случаях, надо сказать, без выпивки – прежде всего игристого вина – не обойтись, потому что собравшиеся не знают, о чем говорить и начинают просто повторять одно и то же.

Так, мистер Шрайбер в десятый раз говорил маркизу:

– Парнишка станет чемпионом, точно вам говорю. У него глаз как у Бэйба Рута. Позавчера подаю свечку, думаю – ему не взять. Знаете, что он сделал?

– Нет, – признался маркиз.

– Он резанул не хуже Ди Маггьо и закинул яблочко прямиком в следующую точку. Каково?

– Поразительно, – согласился маркиз, который не понял ни единого слова, кроме того что Генри, по всей видимости, снова совершил нечто замечательное. Памятуя, что сам Президент США был впечатлен спортивными успехами мальчика, это было вполне логичным предположением.

– Передавайте привет Лейстер-Сквер, – говорил мистер Джордж Браун из Гарлема. – Как-нибудь я еще приеду туда. У вас хорошо относились к нам во время войны.

– Если когда наткнусь где на того Джорджа Брауна, который бросил пацана, врежу ему просто на счастье, – обещал зазывала Браун с Кони-Айленда.

– Вы доброе дело сделали, – снова и снова хвалил бруклинский Браун.

– Как-нибудь непременно навестим вас, – обещали Брауны из Бронкса.

– Наверно, в "Быке" и у Уайта все по-старому, – вздыхал ностальгически Браун с Грэйс-Сквер. – Они, слава Богу, не меняются…

– Дорогая, – в четвертый раз говорила миссис Шрайбер, – помашите рукой нашему дому на Итон-Сквер. Интересно, кто теперь там живет?…- А потом, вспоминая славное времечко, когда жизнь была гораздо проще, она добавила: – Быть может, вы даже будете у них прибираться. Я никогда не забуду, сколько вы для нас сделали! Пожалуйста, напишите нам, как у вас дела!…

Бэйсуотер долго молча стоял в сторонке, потому что никак не мог подойти к англичанкам – их все время обнимал малыш Генри, который больше не выглядел таким уж малышом, потому что его тело стало догонять в пропорциях голову, да и взгляд больше не был грустным. Кроме того, вокруг суетились все прочие.