Ярослав Гашек - Рассказы и фельетоны

Доказано также, что подсудимый и не думал ловить рыбу в чешских водах, а преспокойно сидел у себя во дворце и получал телеграммы, в которых излагались справедливые требования истцов. Подсудимый просто-напросто сунул означенные 22 кроны 35 геллеров себе в карман. Вся жизнь подсудимого отнюдь не свидетельствует о его порядочности; напротив, доказано, что он совершал одно преступление за другим стараясь снискать доверие нашего общества. Подсудимый злоупотребил этим доверием, незаконно присвоив 22 кроны 35 геллеров, в которых так нуждаются истцы. Вина Министерства Правосудия доказана. Необходимо строго наказать его.

После того как было зачитано исковое прошение, между подсудимым и судьями произошла трогательная сцена. Подсудимый встает и говорит, что поскольку Министерство Правосудия является хозяином чиновников, которые будут его судить, он не намерен ни о чем просить их: это бесполезно, ибо кастовое чувство судей не позволит им вынести ему оправдательный приговор. У него уже нет слез: все выплакал во время предварительного заключения. (Смех.).

Председатель призывает публику к порядку и объявляет о наложении на подсудимого дисциплинарного взыскания в форме одиночного заключения на двадцать четыре часа при полном лишении пищи — за то, что он обвинил судей в нечестном ведении дела, заявив о их предвзятости.

В зале опять раздается смех, так как подсудимый спрашивает своего защитника:

— Господин адвокат, разве я покончил с правосудием? (Бурное оживление.) Председатель снова грозит удалить посторонних.

Слово предоставляется подсудимому.

Председатель: Вы слышали исковое прошение? Можете что-нибудь сказать в свое оправдание?

Подсудимый: Могу и имею на это все права. (Смех.) Недаром меня называют Министерством Правосудия. (Громкий смех.)

Возгласы: Его место — в сумасшедшем доме.

Председатель: Еще слово, и я прикажу вас вывести. (Голос: «Молчу, молчу».)

Председатель: Ну, то-то же!

Подсудимый (к публике, иронически): Премного благодарен, господа!

Председатель останавливает его.

Подсудимый: А теперь приступим к делу. Я родился в Вене, изучал право. Юность у меня была тяжелая. Отца я не знаю, а мать моя умерла в тюрьме. Собственными силами я добился до почетной должности. Меня зовут Министерство Правосудия. Я и курицы не обидел. (Обращаясь к часовому: «У вас нет платка?») Итак, должность у меня была отличная, но не буду отрицать: она требовала большого напряжения душевных сил. Видимо, на этом посту я и спятил. Очень часто мне приходилось иметь дело с такими достойными людьми, как палачи и подобные им господа. Я был доволен своей жизнью. Но вместе с тем все больше терял рассудок. В конце концов я разучился даже расписываться. В голове у меня все перемешалось. Я заявил, что у меня прогрессивный паралич. Однако ответили, что это не помешает мне и дальше выполнять свои обязанности. Что поделаешь? Я глупел все больше и больше. Судебные эксперты не признавали меня душевнобольным на том основании, что ведь я — Министерство Правосудия.

Вот тогда-то случилась эта история. Я никого не хотел обирать, — я же знаю все параграфы закона. Я снова обратился к психиатру и снова получил в ответ: «Ваше превосходительство вполне нормальны». Потом ко мне предъявили этот иск. Не явился в суд, потому что у меня плохая память. Наконец, попал в предварительное заключение.

Я невиновен! Остальное скажет мой защитник.

Свидетели под присягой заявили, что их действительно обманом лишили 22 крон 35 геллеров и что преступление это действительно совершено присутствующим здесь обвиняемым.

Затем берет слово защитник. В блестяще аргументированной речи он утверждает, что его подзащитный, то есть Министерство Правосудия, вследствие дурного воспитания с детства лишен всякого представления о правах своих сограждан. Поэтому защитник просит оправдать его клиента.

Судебные эксперты признают подсудимого слабоумным, однако не в такой степени, чтобы он не отвечал за свои действия. Череп у него нормальный. Правда, трудно сказать, нет ли каких-нибудь изъянов в мозгу подсудимого. Этого они не знают, так как пока еще не имели чести вскрывать его череп.

Обвинитель в короткой, но продуманной речи обращает внимание судей на медицинское заключение о том, что подсудимый вполне нормален. Истцы, судейские чиновники, просто жалкие нищие: 22 кроны 35 геллеров для них большие деньги. Подсудимого необходимо строго наказать, так как его действия представляют угрозу для общественной собственности. Никакого снисхождения! Подсудимый использовал свое высокое общественное положение для преступных махинаций, и это только усугубляет его вину.

После краткой речи обвинителя суд удалился на совещание. В перерыве обвиняемый нагло смеялся. Посовещавшись, суд возвратился в зал. Подсудимому объявили приговор: пятнадцать лет заключения в тюрьме строгого режима и пожизненная потеря уважения. Подсудимый апеллировал.

Я, нижеподписавшийся, движимый патриотическим чувством, позволю себе предложить высокоуважаемому министру финансов законопроект об обложении населения налогом на смерть и похороны.

Необычайное оживление, которое наблюдается в наши дни в деле учреждения новых похоронных бюро, подало мне мысль, каким образом можно улучшить состояние финансов, введя государственную монополию на смерть. Поскольку людям свойственно умирать, новый закон обеспечил бы государству постоянный годовой доход, обладающий приятным свойством возрастать во время войн или эпидемий.

Предлагаемый законопроект гласит:

«§ 1. Каждый подданный Австро-Венгерской империи независимо от пола становится после смерти собственностью министерства финансов и обязан заплатить налог от двух до двадцати четырех крон, в зависимости от обстоятельств, при которых произошли его смерть и похороны.

§ 2. Налог взимается при жизни покойного, согласно параграфу 6. Если покойный по не зависящим от него причинам не успел заплатить при жизни налог на смерть и погребение, родственникам его не возбраняется ходатайствовать перед министерством финансов о снижении установленного налога. Прошение облагается гербовым сбором в сумме две кроны.

§ 3. Обложению налогом на смерть подлежит каждый подданный Австро-Венгерской империи независимо от пола и возраста, в том числе и те лица, к коим не относится параграф 4 закона об обложении налогом с похорон.