Андрей Шляхов - Из морга в дурдом и обратно

«За что она меня так ненавидит?» — удивился Данилов.

— Тогда я требую немедленно выписать меня! Дайте бумагу и ручку — я напишу заявление!

— Это невозможно, Владимир Александрович! — покачал головой заведующий отделением. — В подобном состоянии вас нельзя отпускать. Вы же можете натворить таких дел… Ложитесь и начинайте лечиться. Раньше образумитесь — раньше выпишетесь.

— Я выпишусь сегодня! — заорал Данилов. — Прямо сейчас!

— Все в порядке, Геннадий Анатольевич? — Дверь открылась, и в нее просунулась голова санитара.

— Пока свободен, — не оборачиваясь, сказал Лычкин.

Данилов присел около своей тумбочки, рванул на себя дверцу и сгреб все свое нехитрое имущество в пакет.

Поднялся, посмотрел на врачей и молча пошел к двери.

— Вернитесь на свое место! — потребовал заведующий отделением.

— Да пошел ты… — отозвался Данилов. — Лучше распорядись, чтобы мне вещи выдали.

— Я вам говорю — вернитесь на свое место!

Не желая больше тратить времени на бесполезные разговоры, Данилов вышел в коридор и неторопливо пошел к двери, ведущей на свободу.

Он не дошел двух или трех шагов — налетели сзади, сильным толчком в спину свалили на пол, насели сверху, стали выкручивать руки, а еще схватили за волосы и несколько раз с силой ударили лицом о пол. Потекла кровь из разбитого носа. Затем потянули пижамные штаны вместе с трусами, оголяя плацдарм для укола, и послышалась команда:

— Коли давай! Чего встала?

Данилов узнал голос заведующего отделением. Лиц не было видно — только обувь.

— Сукин сын! — с чувством выругался Данилов.

В ягодицу кольнуло. Совсем не больно. Рука у медсестры определенно была легкой.

— В надзорную его! — распорядился заведующий.

— Вяжем? — спросил мужской голос, который не мог принадлежать никому, кроме санитара.

— Естественно!

Спине стало легче. Почти сразу же две пары рук подняли Данилова и поволокли по коридору. Где-то на полдороге у Данилова начала сильно кружиться голова, а спустя несколько секунд он провалился в бездонную темную пропасть.

Как укладывали на кровать и как привязывали к ней, Данилов не почувствовал. Он спал крепко-крепко, так, как давно уже не спал.

— Вот как чувствовал, что с Даниловым этим придется повозиться! — сказал в ординаторской заведующий отделением. — Как в воду глядел.

— Все-то вы знаете, Геннадий Анатольевич, — проворковала Безменцева.

— Кроме дня собственной смерти, — уточнил Геннадий Анатольевич.

Суета сует и всяческая суета — вот что такое рабочий день заведующего подстанцией. Особенно когда нет старшего врача, внезапно выбитого из строя обострением остеохондроза.

Все приходится делать самой — разбирать вчерашний день на утренней «пятиминутке», в тысячный раз объяснять, что карты вызова следует писать аккуратно и с умом, что проведенное лечение и вообще все действия бригады должны соответствовать выставленному диагнозу, а диагноз должен «логически вытекать из жалоб и данных осмотра».

— Вот вы, Татьяна, пишете — «жалобы на боли в спине», никак не уточняя локализацию, затем описываете совершенно здорового человека, без каких-либо отклонений, и ставите диагноз «Нестабильная стенокардия». А где, кстати, кардиограмма?

— Кардиограмму я не снимала.

— Почему?

— Не видела необходимости, Елена Сергеевна… — Пустой взгляд доктора Солодовник подтверждал, что его обладательница действительно не считает нужным снимать ЭКГ при нестабильной стенокардии.

«И не девочка уже, — подумала Елена, глядя на Татьяну Солодовник, — четырнадцать лет стажа, и не дура вроде, а вот… Нет, пора от нее избавляться. Хватит миндальничать!»

— Объяснительную мне, пожалуйста, по поводу этого вызова.

— Хорошо, — надулась Солодовник.

Стоило только зайти в кабинет, как начались звонки. Разумеется — неприятные или попросту отвлекающие от дел.

Приемное отделение сто пятнадцатой больницы жаловалось на одиннадцатую бригаду, не наложившую шину при закрытом переломе костей голени.

Какая-то из поликлиник (Елена не разобрала номер, произнесенный скороговоркой) жаловалась на то, что «скорая „задолбала“ участковую службу своими активами» [14].

Начальник колонны из «Моссантранса», в чьем ведении были водители и автомобили, просил не создавать его подопечным «жизненно невыносимых условий», потому что народ и так не горит желанием идти «на эту собачью работу».

— Каждому свое, Сорокин, — сухо ответила Елена, выслушав начальника колонны. — У меня тоже и очередь из желающих работать у подстанции не выстраивается, и в последнее время такие кадры приходят, что плакать хочется. Так что своими раздолбаями ты меня не грузи. Сам справляйся, а не можешь — уходи из начальников в водители.

— Спасибо за совет, — обиделся Сорокин и отключился.

Не успела Елена подумать о том, чем ей следует заняться в первую очередь, как позвонил директор регионального объединения, руководивший несколькими расположенными рядом друг с другом подстанциями «скорой помощи».

— Здравствуйте, Елена Сергеевна! — Вне зависимости от ситуации тон директора был приветлив и доброжелателен. — Как поживаете?

— Здравствуйте, Анатолий Сергеевич, как обычно поживаем — работаем.

— Проблемы есть?

«Отвлекают телефонные звонки», — чуть было не ляпнула Елена, но вовремя спохватилась.

— Решаем в рабочем порядке, — ответила она.

— Это радует. А у меня к вам несколько вопросов по списанию медикаментов…

Странный человек Анатолий Сергеевич Калинин. Есть у тебя вопросы по списанию медикаментов на подстанции, так задавай их старшему фельдшеру, который этими медикаментами ведает. Нет же — обязательно надо обсуждать эту тему с заведующей подстанцией. Тем более что и вопросы явно не из крупных, так, какие-нибудь рабочие «непонятки».

Для того, между прочим, и особый человек выделен, чтобы заведующим не приходилось еще и медикаментами заниматься. Своих дел, как говорится, выше крыши. И у самого Анатолия Сергеевича в том числе.

Бывают, конечно, региональные директора [15]и похуже, но второго такого зануду, как Калинин, среди них не найти. Классический случай, когда уступать проще, чем вдаваться в объяснение причин.

— Я внимательно вас слушаю, Анатолий Сергеевич. — Елена пододвинула к себе настольный ежедневник и одновременно стала просматривать перечень сегодняшних дел…

Так и прокрутилась до половины второго, когда позвонила секретарь главного врача.

— Елена Сергеевна? Центр беспокоит. Майя Константиновна ждет вас сегодня в семнадцать часов.

— По какому поводу?

— Приедете и узнаете.