Ната Хаммер - ТСЖ «Золотые купола»: Московский комикс

Дуся открыла глаза. Косметолог Мадина и маникюрша Азиза взирали на нее со смесью зависти и восхищения. Они были тоже не прочь узнать свое будущее, но боялись его.

— Устала я, — зевнула Сурай. — Паспать гиде можна?

— А вот в массажной на кушетке. Я вас пледиком прикрою. Приятных снов.

— Эта как Аллах даст, — ответила Сурай, заваливаясь на кушетку.

Мадам де Голь выпорхнула из массажной, не чувствуя под собой ног. Она твердо решила предложить Сурай кабинет в своем салоне. Мобилизовав Азизу и Мадину, она принялась расчищать подсобку, распихивая коробки с химикатами и стопки полотенец по разным шкафам и углам. Когда через час пророчица проснулась, ее торжественно ввели в бывшую подсобку, где теперь стояло монументальное кресло, а рядом — стеклянный столик для ритуального ножа. Для посадки посетителей приспособили пуфик для ног, заднюю стенку со стиральной машиной и раковинами задрапировали черными бархатными занавесками, позаимствованными из косметического кабинета. Все пространство было освещено мерцающими елочными гирляндами, создающими эффект сумрака и движения энергии, и гул стиральной машинки, отжимавшей в тот момент выстиранные полотенца, удачно создавал необходимое звуковое оформление.

Шестидесятилетняя Сурай была связной Геймураза Козюлькулиева. Операция по ее легализации заняла долгих пять лет. Когда она попала в поле зрения туркменской разведки, ей уже исполнилось пятьдесят пять, она была счастливой бабушкой пятерых внуков, лечила и изгоняла бесов из своих соплеменников по мере обращения и не помышляла ни о каких подвигах. Но однажды к дому Сурай подкатила черная машина с тонированными стеклами, и вежливые аксакалы в черных халатах попросили проехать с ними полечить одного очень важного шаха. Бабушка Сурай, месившая в тот момент тесто, отряхнула руки, надела парадный павловопосадский платок, черный с красными розами, новые галоши с ярко-розовой фланелькой внутри, взяла ритуальный нож и села в темное чрево машины. В следующий раз родные увидели ее только через два долгих года, которые Сурай провела в разведшколе, обучаясь русскому языку и правилам конспирации. А потребовалась она вот зачем. Геймуразу Козюлькулиеву, главному туркменскому шпиону в Москве, позарез нужен был специалист по связям с космосом — он мог контролировать разговоры и движения во всех ключевых структурах российской власти, но гораздо важнее и ценнее было бы знать мысли и намерения противника. А бабушка Сурай в космос выходила запросто и без скафандра, в своем легковесном астральном теле, и Геймуразу она могла сообщить многое, о чем даже сам объект наблюдения еще и не подумал.

Два года спустя бабушка Сурай предстала перед родственниками в махровом халате с надписью «Гусси» на левой груди и спине, кроссовках «Адидас» и красных леггин-зах вместо традиционных балаки — непременных женских подштанников, какие носят все туркменские женщины от мала до велика. Ну да Аллах с ним, с видом. Внуки не верили своим ушам, слушая речи трансформированной бабушки. Она знала про интернет, покемонов, рэп, аниме и пирсинг. Одна из невесток предположила, что бабушку Сурай подменили. Однако все особые приметы были на месте, все до единой. Другая невестка даже попробовала на прочность бородавку с подбородка Сурай, пока та спала. От боли Сурай проснулась и заорала. Бабушку оставили в покое, освободив по ее требованию от забот по дому и внуков. Сурай заявила, что готовится к «Битве экстрасенсов». Никто в их кишлаке не знал, что такое «экстрасенс», поскольку российское телевидение им не показывали. Но что такое битва знали: последний раз туркмены бились в 1881 году с войсками генерала царской армии Скобелева в крепости Гек Депе близ Ашхабада. Русский генерал тогда одержал над туркменами сокрушительную победу. Задачей бабушки Сурай на предстоящей битве было отобрать у русских победу обратно.

Весь кишлак скинулся и заказал Сурай у ашхабадского потомственного оружейника меч для битвы, который торжественно преподнесли ей в день отъезда в далекую Москву, чтобы было чем сечь бошки русским шайтанам. Сурай вежливо поблагодарила односельчан, но меч оставила дома, потому как пересечь границу с холодным оружием, не привлекая внимания пограничников, было невозможно. Ее сточенного кухонного ножа оказалось достаточно для разгромной победы над превосходящей силой противника. Впрочем, разные датчики, сенсоры и передатчики, вживленные в ее обширное физическое тело туркменскими спецслужбами, тоже сыграли свою роль, но об этом мало кто знал, а кто знал, те молчали. Вся Туркмения болела за Сурай: передачу транслировали на всю страну, а где телевизоры не показывали — туда посылали из Ашхабада листовки с подробным описанием боев.

Победа была ошеломляющая! За три минуты бабушка Сурай нашла иголку в стоге сена, жизнь на Марсе и библиотеку Ивана Грозного в кремлевских подземельях. За пять пророчица выявила причину тотального алкоголизма в районах Нечерноземья и излечила от шепелявости диктора Центрального телевидения. За час определила по тридцати уголовным делам на Петровке виновных, которые к тому времени предусмотрительно покинули страну. Это был туркменский триумф! Но у России — собственная гордость, и она не могла позволить увезти победу в далекий туркменский кишлак. Сурай были предложены российское гражданство и подмосковная прописка в строящемся городке для военнослужащих. Бабушка взяла паузу — как будто бы посоветоваться с семьей, после чего предложение приняла. Туркменские спецслужбы ликовали. Для сохранения конспирации в центральной газете «Туркменистан» на последней полосе мелким шрифтом была опубликована осуждающая статья. После чего все замолчали, а семью бабушки Сурай перевезли на постоянное жительство в Ашхабад, чтобы защитить от возможных нападок соседей, и сменили всем фамилию.

Половина пути была пройдена. Предстояла вторая — пройти по чиновничьим московским коридорам, получить паспорт, медицинский полис, пенсионное удостоверение, справку о регистрации и прочая, прочая, прочая… Московские чиновники гипнозу не поддавались и в экстрасенсов не верили. Они верили только бумагам, предпочтительно в евро. И не напрямую, а только через надежного посредника, которого зачастую отыскать было сложнее, чем жизнь на Марсе. Но бабушка Сурай и с этим справилась. И только три раза она использовала пророчество про сына — будущего президента.

Первый раз она пообещала такое инспектору БТИ при узаконивании своей самовольно построенной хижины на берегу Старицы. Второй раз — при получении московской прописки в этой самой хижине. Сегодня у мадам де Голь — третий. Но положение было безвыходное — хижину, похоже, смоет сегодняшний дождь и половодье, об этом ей был сон. А жить где-то надо. Уехать в военный городок, где российское государство выделило ей жилплощадь, она не могла — деньги растащили по генеральским дачам раньше, чем успели вставить окна в будущих квартирах младших офицеров. У резидента Козюлькулиева тоже нельзя — полная расконспирация. Массажный кабинет мадам де Голь был в самый раз — кушетка широкая, комфортная, рассчитанная на заплывших на гамбургерах американцев, мейд ин Ю Эс Эй.