Михаил Берсенев - Клептоман

Разочаровавшись в возможности избавиться от позорной страсти, Федор ударился в загул. Он поехал на такси к своему армейскому товарищу, главному редактору местной газеты «Светлый путь» в небольшой городок типа поселка, что под Костромой. В дорогу себе он себе купил большую бутылку виски и легких закусок. Какое-то количество денег у него было с собой. Банковские карточки благоразумно остались дома. Уже когда они выехали на трассу за пределы Москвы, он набрал номер жены.

— Твой психотерапевт Автандил довыпендривался! — начал клептоман после приветствия жены, испив очередную изрядную порцию виски из бутылки. — Теперь отдыхает. Но, это ладно. Скажи, Алевтина, ты что действительно знала, что Артем начал подворовывать у одноклассников и сказала об этом Семенову?

— Да, я действительно обращалась к нему и с этим вопросом. Он на самом деле помог многим в решении их психологических проблем и зависимостей. Я бы не рекомендовала тебе плохого специалиста!

— Этот твой специалист заявил мне сегодня, что ты спишь с таксистами, дворниками, грузчиками и водителями! Я всех упомянул?

Таксист с интересом посмтрел на пассажира на заднем сиденье, а голос жены в трубке замолк на некоторое время.

— Это тебе Автандил сказал?

— Да, твой любимый Автандил!

— Федя, вы, что там с Семеновым, что-то курили на сеансе, или нюхали? Что за бред! Семенов — интеллигентный человек, доктор медицинских наук. У него защищенная диссертация по теме «Лечение гипнозом пограничных расстройств психики». Культурнейший человек.

— Культурнейший человек назвал тебя культурно: блядью! И это он посмел сказать мне, твоему мужу! Этот «сморчок» выжил из ума!

— Такое он мог сказать только с лечебной целью. Он говорил мне, что сегодня у вас будет сеанс стрессотерапии гневом.

— Стрессотерапии?! Ну, я ему устроил сам терапию!

— Что ты сделал с уважаемым сморчком? Ой, извиняюсь, доктором? — запуталась немного Алевтина.

— Твой Автандил после сеанса почувствовал себя плохо. И лежит за диваном. Его небольшие кроссовки тридцать пятого размера смотрят в потолок.

— Ты его ударил? Как ты мог! У тебя сорок пятый размер, а у него даже ножка малюсенькая!

— А что я должен был, эту дурацкую грушу в гневе лупить, когда его ехидная физиономия была рядом и когда он оскорблял меня и тебя?

— Он это говорил чисто из лечебных целей! Ты же сам понимаешь!

— Сейчас, может и понимаю. Но не тогда, во время сеанса…

— А ты сейчас где?

— Я направляюсь в Кострому к Мишке Оптимистову. Меня все задолбало! Я еду к армейскому дружку. Несколько дней не жди меня дома. Извини. Устал я, да еще этот сеанс, неудачи в лечении. Хорошо, что на работе все нормально. А вот с моей болезнью — нет! Поеду к мишке, он давно звал.

— К Мишке?! Вы же там будете квасить! Все твои поездки туда были сильно пьяными! Зачем тебе это нужно?

— А я таким образом сброшу остатки внутреннего гнева и напряжения. Телефон будет включен. А по поводу того, что мы будем пить — однозначно будем! Более того, я уже сейчас в такси потягиваю виски. Меня ждет красивейший город в лесах, рыбалка и даже ознакомление с художественными произведениями Оптимистова!

— С этими его статьями о каннибалах, маньяках, вурдалаках и катастрофах?

— Он еще картины пишет, как ты помнишь. И весьма неплохие! Знаешь, женушка, прошу: не беспокой меня, пожалуйста, в эти дни. Только по работе или экстренным делам. Хотя я все проблемы решил на службе, но если будет необходимость

— С работой и я легко справлюсь! Здесь не беспокойся! Ладно! Я тебя поняла. Береги себя! Я тебя все равно люблю. Мишке привет передавай! Гуляй, если тебе станет от этого полегче! Запретить тебе это я не могу и не буду. Посмотрим, насколько тебя хватит.

— Я тоже тебя люблю, Алевтинка! — искренне признался Федор Куравлев.

Супруги распрощались, а таксист продолжил вести машину в сторону славного города Кострома.

Оптимистов был сослуживцем Куравлева по армии. Они поддерживали нечастые, но дружеские контакты. Газетчик нечасто выбирался в Москву, он больше любил Санкт-Петербург. В свободное время от газеты он писал замечательные пейзажи города Костромы и ее окрестностей. И вот такси с Федором Куравлевым летело навстречу этим пейзажам. Встреча двух старых друзей была, как обычно, бурной. Итак, теперь московский бизнесмен и живописец в свободное время сидели в лучшем кафе родного городка Оптимистова. Деньги, как это водится, были у обоих. В ход шла уже вторая бутылка виски и друзья говорили непрерывно, перебивая друг друга и не особенно слушая собеседника. Таким образом, начался их привычный при встрече отрыв. Веселый Мишка позвонил своей супруге Веронике Оптимистовой и сообщил «радостную» для нее новость: его московский армейский дружок уже в городе! Супруга Оптимистова, в отличие от мужа, совершенно не переносила алкоголь, и это сообщение ее не очень-то обрадовало. Куравлев же подсластил пилюлю, достав из пакета, дорогие, настоящие французские духи.

— Солнышко, я держу в руках красивую коробочку духов. Не с нашего рынка, даже не с московского, а из настоящего парижского бутика. «Журавль» притаранил тебе в подарок!

Федор Куравлев улыбнулся при упоминании его армейской клички.

— Когда мы приедем домой, мы вряд ли будем пахнуть так же привлекательно, как эти замечательные духи. Но зато мы везем их тебе! Солнышко, теперь ты нас пустишь домой?

— Что ж, вы меня опять купили! — довольным голосом ответила супруга журналиста.

— У нас же рыночная, вроде бы, экономика, Вероничка! — задорно прокричал в трубку Михаил и попрощался до вечера с женой.

— Мы ее опять купили! — поделился новостью с собутыльником, — Нас ждет ночлег, теплые постели и вкуснейшее жаркое. Добро пожаловать в костромской край, друг!

Через неделю после приезда сослуживца Оптимистова, московского бизнесмена Федора Куравлева, оба друга оказались в славном городе Костроме, куда поехали навестить теперь уже сокурсника Михаила Оптимистова по журфаку МГУ Толю Ревенко. Следует cказать, что с Куравлева и Оптимистова сошел их привычный лоск интеллигентных и аккуратных мужчин, появилась уже заметная небритость и некоторая помятость на лицах. Денег у них оставалось уже немного, Вероника Оптимистова уже с недовольством смотрела на похождения друзей, но армейские дружки продолжали свой веселый загул.

Анатолий Ревенко также с радостью принял гостей у себя в Костроме. Таким образом, еще через три дня пребывания в гостях в Костроме, в местный супермаркет ввалилась парочка взъерошенных, небритых, нетрезвых и явно не респектабельных посетителей.

Третий боец — Анатолий Ревенко, возлежал дома на диване и отказывался вставать. Вернее, он не особо-то и отказывался, но чисто физически принять устойчивое вертикальное положение, был неспособен.