Андрей Шляхов - Доктор Данилов в реанимации, поликлинике и Склифе (сборник)

– Тут такое дело, Игорь, очень деликатное. С Ольгой Николаевной у меня чуть было не завязался роман...

– Нетрудно было догадаться, – улыбнулся Полянский.

– Почему? – опешил Данилов.

– Ну, хотя бы по тому, как ласково она на тебя смотрит.

– Ну ты и глазастый...

– Скажем так – не слепой, – скромно поправил Полянский.

– Угу-м... Так вот, мне бы, честно говоря, не хотелось бы ходить у нее в должниках, понимаешь меня.

– Понимаю, Вова, признательность чревата...

– Вот-вот. Поэтому я хотел бы просить тебя...

– Я все понял, можешь не беспокоиться. В должниках ты не останешься. Я в полной мере оценил доброе отношение и терпение Ольги Николаевны, особенно с учетом Катиной выходки, и в долгу не останусь. И тебя в долгу не оставлю. Сколько с меня причитается?

– Да ты все не так понял, Игорь! Вот не надо перебивать и домысливать. Я имел в виду, что тебе стоит поблагодарить ее перед выпиской за все хорошее, цветы преподнести, конфеты, ну, может, вина какого... Чтобы выглядело все так, что она сделала тебе доброе дело, а ты поблагодарил. Чтобы это было ваше дело, а не мое.

– Чтобы тебе не пришлось вместо меня ее благодарить.

– Вот-вот! Договорились?

– Договорились. А она очень милая. Если бы у меня не было бы Кати...

– Полянский, ты неисправим! – Данилов шутливо погрозил другу пальцем. – Катя делает такие вкусные котлеты...

– А у тебя есть Лена, которая тоже, как я помню, неплохо готовит, – парировал Полянский. – Но это же не означает, что тебе нельзя любоваться красотой других женщин. А с Ольгой Николаевной у тебя что-то было или просто предпосылки складывались?

– Хорошая сегодня погода, – ответил Данилов, переводя взгляд на потолок. – Солнце светит в синем небе, птички поют, луга колосятся. Чувствуешь, какой свежий воздух?

– Чувствую, – ответил Полянский. – Дышу полной грудью. И не надо лезть в бутылку, я просто задал вопрос.

– Давай вернемся в палату и полюбуемся видом из окна, – предложил Данилов.

Двери одного из лифтов раскрылись, выпуская Катю. В правой руке она держала пакет с провизией.

– О, какая встреча! – обрадовалась она, звучно чмокая Полянского в небритые щеки.

Данилову досталась дежурная улыбка. И то хлеб.

– Что вы тут стоите? Ты не устал? Ой, у тебя весь лоб мокрый! Ты вспотел! – Катя с ходу начала проявлять заботу. – А почему ты не в палате?

– Нам пришлось уйти, – ответил за Полянского Данилов.

– Почему?

– Профессор пригласил к себе девушку и попросил нас погулять полчаса, – продолжил Данилов, незаметно для Кати подмигивая Полянскому.

– Как это «погулять»? Он что, с ума сошел?! – возмутилась Катя.

– Осталось всего пять минут, – посмотрев на часы, сказал Данилов. – Давайте уж подождем, не будем портить человеку удовольствие.

– Хорошо, – нехотя согласилась Катя. – А что за девушка?

Полянский держался хорошо, во всяком случае сохранял серьезное выражение лица.

– Обычная девушка по вызову, – пожал плечами Данилов и добавил: – Профессор очень радовался тому, что она не стала требовать надбавки за визит в больницу. Согласилась по обычной цене...

– Он и мне предлагал, – вступил в розыгрыш Полянский. – В складчину. Но я отказался.

– Я тебя понимаю, – кивнул Данилов. – С Катей ее и сравнивать нельзя!

– Еще чего не хватало – сравнивать меня с какой-то проституткой! – возмутилась Катя. – А профессор ваш тоже хорош! На вид такой интеллигентный...

– Не судите его строго, – вступился за ни в чем не повинного профессора Данилов, – ему же надо как-то бороться с застоем в малом тазу. А то ведь это чревато разными нехорошими осложнениями!

– Старый развратник! – Катя не желала менять гнев на милость. – Он женат! Вот пусть бы с женой и лечил свой застой! И в малом тазу и в большом! О, неужели все мужчины такие?!

Пакет мешал картинно заламывать руки, поэтому Катя опустила его на пол.

– Игорь – не такой! – вставил Данилов, внутренне содрогаясь от смеха. – Совсем не такой.

– Да, я знаю, что он меня любит. – Катя немедленно вознаградила Полянского серией поцелуев. – Он не станет приглашать девочек по вызову. Я права, Гоша?

– Не стану! – эхом откликнулся Полянский, перекидывая костыль из правой руки в левую, чтобы можно было обнять Катю.

– Осторожней, Гоша! – снова заволновалась она. – Не упади!

– Пожалуй, нам можно вернуться в палату, – сказал Данилов еще раз, для правдоподобия бросив взгляд на часы. – Время истекло.

Он уже собирался уходить и мог бы спуститься вниз прямо сейчас (Катя спокойно справилась бы с сопровождением Полянского до палаты), но ему хотелось взглянуть на сцену встречи профессора с Катей.

Обратный путь занял вдвое больше времени, потому что Катя постоянно путалась под ногами (точнее, под ногами и костылями) у Полянского. У двери в палату она остановилась и обернулась к Данилову:

– Владимир, посмотрите, пожалуйста, ушла ли эта... особа.

Данилов вошел в палату и сделал приглашающий жест рукой – заходите, не помешаете.

При появлении Кати профессор оживился, расплываясь в улыбке:

– Здравствуйте, Катюша! Рад вас видеть! Вы – добрая фея нашей палаты.

– Здрссссс... – по-змеиному прошипела Катя, избегая глядеть в сторону «старого развратника».

Данилов посмотрел на обескураженного профессора и закатил глаза к потолку – мол, не в духе девушка. Профессор едва заметно кивнул в ответ и привычно отгородился от мира газетой.

– Ну мне пора, – сказал Данилов. – До среды. Если все сложится хорошо и тебя выпишут – приду помахать ручкой. Если нет – просто навещу.

– Я думаю, что Гоша вполне может лечиться амбулаторно, – авторитетно, словно какое-нибудь светило травматологии и примыкающей к ней ортопедии, заявила Катя. – Тем более что я буду рядом!

– Разумеется, – согласился Данилов.

Если раньше Катя убеждала Полянского не спешить с выпиской и «полечиться как следует», то сейчас ей явно не хотелось, чтобы ее дорогой и любимый Гоша надолго оставался в компании развратного соседа. Со «старого развратника» станется, еще втянет Гошеньку в какую-нибудь оргию!

Ради этого Данилов и сымпровизировал свой розыгрыш. Если Катя не будет поддерживать Игоря в его заблуждениях, вся мнительность быстро исчезнет.

На прощание Данилов незаметно для Кати погрозил Полянскому кулаком – смотри, не выдавай, не вздумай признаться Кате, что ее разыграли! Полянский движением век показал, что все понял.

На улице было малолюдно. «Если ты выспался на дежурстве, то идти домой в воскресенье просто глупо», – подумал Данилов и позвонил жене.

– Я стою на Сухаревской площади, – сказал он после обмена приветствиями, – и думаю – а не закатиться ли нам куда-нибудь? Погулять, и вообще... У меня романтическое настроение.