Андрей Шляхов - Доктор Данилов в реанимации, поликлинике и Склифе (сборник)

– Поболит – и перестанет, – утешил Рябчиков. – Это тебе не лучевая болезнь...

– Рудольф, я просто поражаюсь, как с твоей боязнью облучения ты вообще работаешь?! – изумился Данилов. – Я бы на твоем месте давно бы на УЗИ переучился бы.

– Я хочу на пенсию раньше, чем остальные, – улыбнулся Рябчиков. – Да и сама работа не вызывает у меня нареканий, только ее последствия.

– Тогда не зацикливайся на лучевой болезни, – посоветовал Данилов. – К чему так изводить себя? Лучше думай о чем-то приятном. О Козоровицкой, например.

Они вышли на улицу и, не торопясь, пошли к Рязанскому проспекту.

– Знаешь, а у Юлии скоро день рождения, – сказал Рябчиков.

– Вот и прекрасно! – преувеличенно бодро сказал Данилов. – Будет повод для развития отношений...

– Это как?

– Подойдешь за день раньше и спросишь, где она будет его праздновать. Скажешь, что хочешь поздравить в нерабочей обстановке.

– А она ответит: «Это ни к чему»... – вздохнул Рябчиков.

– Пораженческие настроения приводят к поражениям, – Данилов погрозил ему пальцем, – а настрой на победу – к победе. Ладно, ты со своей вечной робостью даже на приглашение напроситься не сможешь. Давай действовать проще – в день ее рождения приди с утра пораньше с огромным роскошным букетом и красивой вазой. Это и будет твой подарок. Вазу ей на стол, цветы в вазу, не забудь, кстати говоря, воды налить, чтобы до вечера не увяли, и сиди себе в кабинете, работай, лишний раз в коридор не высовывайся.

– А открытку?

– Зачем? – искренне удивился Данилов. – Кому нужна открытка? Без нее интересней. Создается видимость интриги.

– Но тогда она не узнает, от кого цветы?

– В поликлинике да не узнает?! При нашей скорости распространения информации? Тебя же с букетом увидят и гардеробщица, и дамы из регистратуры, и еще кто-нибудь из сотрудников... Да она еще на подходе будет знать, что ты устроил ей праздничную икебану. Короче – работай себе и жди, пока она не придет к тебе, чтобы сказать спасибо. Козоровицкая – девочка воспитанная, она обязательно поблагодарит. Вот тут-то и действуй. На фоне позитивного настроения.

– На словах все выглядит замечательно...

– А на самом деле выйдет еще лучше! – заверил Данилов. – От робких вздохов и туманных намеков пора переходить к делу. Ты знаешь, чем, с женской точки зрения, плохо твое поведение? Тем, что ты делаешь какие-то авансы, подводишь к определенной черте и останавливаешься... Улавливаешь?

– Ты хочешь сказать, что у Юлии создается впечатление обо мне, как о несерьезном человеке?

– Нет, у нее создается впечатление, что ты вынуждаешь ее первой проявить инициативу. Вряд ли это ей нравится.

– Наоборот – я предоставляю ей свободу выбора! – вымещая досаду, Рябчиков пнул кусок льда, лежавший у него на пути, да так удачно, что тот отскочил прямо под ноги девушке, идущей им навстречу.

Не останавливаясь, девушка повертела у виска указательным пальцем.

– Неплохой способ знакомиться, – одобрил Данилов. – Только ты не путай свободу выбора с последовательностью собственных действий. Сказавший «а» должен говорить и «б». Это логично. Не намекай, что ты бы вот чего-то там того, а просто подойди и пригласи в какой-нибудь клуб, что ли... Если, конечно, тебе нужны отношения, а не пэ дэ о.

– Что такое пэ дэ о?

– Платоническое дистанционное обожание, иначе говоря – синдром Петрарки.

– Не слышал о таком синдроме.

– Я придумал его на четвертом курсе, – серьезно сказал Данилов. – Захотелось внести хоть какой-то вклад в науку. Только вот монографию все никак не соберусь написать...

– Умирать не страшно, – сказал четверокурснику Загеройскому один из больных. – Страшно сознавать, что чего-то хорошего больше никогда уже в твоей жизни не будет.

Это откровение навсегда врезалось в память Антона Владимировича.

Удаляя с сайтов знакомств свои анкеты, Антон Владимирович действовал решительно, думая только о том, что всю эту «любовную петрушку» пора рвать с корнем. Довольно, побаловался и будет! Сколько ни ищи, как при этом ни изощряйся, а все равно нападешь на очередную расчетливую хищницу, до знакомства искусно прикидывающуюся белой ромашкой. О какой романтике может идти речь? Я вас умоляю – только о деньгах.

«Самодостаточная и полностью обеспеченная львица ищет ласкового друга для совместных любований звездным небом. Где ты, мой пупсик?..»

«Женщина, недавно перешагнувшая порог тридцатилетия, жаждет обрести любовь, не отягощенную материальными расчетами...»

«Приди возьми меня, я вся дрожу, а я тебя любовью награжу!..»

«Где ты, мой принц? Или ты уже не веришь в любовь? Я верну тебя к жизни! Скорее напиши мне!»

«Верю! Надеюсь! Люблю! Доказательства при встрече. Знойная женщина – не мечта, а реальность. Жду письма! Целую во все сладенькие местечки!..»

– Курвы! – выругался Антон Владимирович, зачищая историю своих блужданий по Сети.

Отец Антона Владимировича происходил из семьи обрусевших поляков. Языка предков он не знал, но отдельные польские слова и выражения употреблял довольно часто.

Пока Антон Владимирович был занят, тоска с печалью гуляли где-то в стороне и к нему не лезли, но стоило только ему выключить компьютер, как накинулись и так взяли в оборот, что хоть плачь. Жалость к себе – это такое чувство, от которого хочешь не хочешь, а заплачешь.

«Жизнь не удалась», – думал Антон Владимирович, с отвращением обводя глазами свой кабинет.

Разве о таком завершении карьеры мечтал он когда-то, сдавая вступительные экзамены в медицинский институт? Тогда он видел себя профессором, заведующим кафедрой, научным светилой, не вылезающим с зарубежных симпозиумов и конференций... Мечты, мечты... В конце четвертого курса студент Загеройский словил сразу три «банана», то есть двойки. По оперативной хирургии и топографической анатомии, по общей гигиене и по кожно-венерическим болезням. Слишком уж весело провел он тот год, а особенно – вторую его половину. На посещение занятий время находилось (все равно ведь в мединститутах заставляют отрабатывать каждый пропуск), а на то, чтобы дома открыть учебник – нет.

Положение складывалось, что называется, «аховое». Отчисление – два года солдатской службы (если не три – матросской) – попытка восстановления после демобилизации.

– Подойдите к начальнику кафедры военной подготовки, – посоветовала несчастному двоечнику секретарша декана. – Возможно, он вам поможет...

Антон так и сделал и без проблем перешел на пятый курс. Только не родного лечебного факультета в Саратове, а военно-медицинского факультета Куйбышевского медицинского института. Получив от Антона заявление о переводе, начальник кафедры полковник Ниеловский (жучила и прохиндей каких мало) забрал его зачетку и буркнул: