Андрей Шляхов - Доктор Данилов в реанимации, поликлинике и Склифе (сборник)

Оленька говорила об Олеге Петровиче в прошедшем времени, не сомневаясь, что больше его не увидит и работать с ним ей конечно же не придется. Каково же было ее удивление, когда на следующее утро она услышала от гардеробщицы:

– А твой доктор-то пришел как ни в чем не бывало.

– Олег Петрович? – от изумления Оленька вытаращила глаза.

– Он самый, – подтвердила гардеробщица. – Злой такой прошел, ни на кого не посмотрел, ни с кем не поздоровался. Настоящий маньяк!

Олег Петрович, в халате и при молоточке, сидел в кабинете и раскладывал на столе бланки, готовясь начать прием. Он был педантичен и любил, чтобы каждая бумажка лежала на своем месте – протянул руку и взял.

– Вас уже выпустили, Олег Петрович? – спросила Оленька.

– Меня и не задерживали, – буркнул Олег Петрович, не очень-то обрадовавшись подобному вопросу. – Только взяли подписку о невыезде.

– И вы... будете... работать?

– А кто же меня и мою семью кормить станет? – сварливо поинтересовался доктор. – Буду работать. На первый раз все равно условно должны дать, а тут, по крайней мере, и начальство знакомое, и пациенты...

Правда, через полгода, после суда (срок, как и ожидалось, был условный), Олегу Петровичу все же пришлось уйти из поликлиники, потому что ему запретили в течение двух лет занимать должности, связанные с выдачей больничных листов. Он перешел работать дежурантом в сто пятнадцатую больницу.

В новом торговом центре на Рязанском проспекте Данилову нравилось все – и удобство доезда, и внешний вид, и сочетание всех необходимых магазинов под одной крышей, и даже звук, с которым открывались раздвижные двери. Этакое аристократическое причмокивание, подобное тому, что издают гурманы, пробуя нечто вкусное. Ничего общего с лязгом, грохотом, стуком и прочими плебейскими звуками. И парковка, между прочим, вместительная, просторная, и остановка транспорта у самого входа, да еще от трех станций метро свои маршрутки ходят. Все-таки совершение покупок может быть приятным делом, почти развлечением. А еще здесь был кинотеатр на три зала.

Елена неторопливо обошла вокруг своей «красавицы», которую в глубине души считала не средством передвижения, а кем-то вроде подруги. Стоянка торгового центра, это не родной двор, где все кругом свои. Здесь и поцарапать могут, и крыло помять.

С машиной все было в порядке. Данилов тем временем открыл багажник и уже почти было загрузил все покупки, как вдруг вспомнил, вернее, осознал, что забыл купить «пальчиковые» батарейки, домашний запас которых иссяк. Уезжать без батареек не хотелось – стояли часы на кухне, не работал пульт от телевизора, валялась кверху брюхом Никитина оптическая мышь.

«Надо же, – упрекнул себя Данилов. – Нахватал самой разнообразной закуски, от буженины до бесстыдно дорогого хамона, не забыл про все остальное (близилось Восьмое марта, которое Данилов задумал отметить как следует), но напрочь забыл купить батарейки».

– Дырявая башка! – в порядке самокритики высказался в пространство Данилов, захлопывая крышку багажника.

Делать было нечего – пришлось оставить Елену в машине и топать обратно. Хорошо хоть, что не в гипермаркет, а в мобильный салон, расположенный недалеко от входа. Здесь батарейки стоили чуть дороже, но ради экономии десяти рублей Данилову не хотелось около получаса стоять в очереди на кассах.

Данилов подумал о том, что скоро наступит весна, и настроение его сразу улучшилось.

У стенда с мобильниками он увидел Рябчикова.

– Привет!

На приветствие Рудольф Иванович не отреагировал, и Данилову пришлось легонько хлопнуть его по плечу.

– Добрый день! – обрадовался встрече Рябчиков. – Как хорошо, что я тебя встретил! Поможешь выбрать телефон?

– Только недолго, а то меня жена в машине ждет.

– Ты просто скажи, что на твой взгляд удобнее – «раскладушка» или «слайдер»?

– Ни то, ни другое, – ответил Данилов. – Предпочитаю обычные, никак не складывающиеся, трубки.

– Проблема... – нахмурился Рябчиков.

– Если ты уходишь, то мы можем подбросить тебя до метро, – предложил Данилов.

– Спасибо, не надо. Я жду Юлию.

– О, твои акции растут! – обрадовался Данилов. – Вместе за покупками – это круто!

– Мы пришли в кино, но, оказалось, что я перепутал сеансы, – вздохнул Рябчиков. – Мы поели мороженого, выпили кофе, а потом Юлия сказала, что раз уж мы оказались здесь, то она хочет сделать кое-какие покупки и привела меня сюда... – Рябчиков вскинул левую руку и посмотрел на часы, – ...полтора часа назад и попросила подождать пять минут. Еще полчаса – и я изучу ассортимент настолько, что смогу работать здесь продавцом.

– Привыкай, – посоветовал Данилов. – Это тебе урок – не будешь путать сеансы. Ну, до завтра.

– До завтра, – Рябчиков вяло пожал руку Данилова и снова вернулся к изучению ассортимента мобильников.

Продавцы, одетые в полосатые корпоративные футболки, не проявляли к Рябчикову никакого интереса, явно уже отчаявшись продать ему что-либо.

– Чуть было не познакомил тебя с нашим рентгенологом, – сообщил Данилов Елене. – Как тут тепло! Сразу в сон потянуло...

Елена предпочитала включать печку на полную мощность.

– Что тебе помешало? – Елена сунула в бардачок детектив в мягкой обложке и принялась, петляя, выруливать со стоянки на проспект.

– Он был не один, а с нашей секретаршей главного врача. У них роман, в котором я сыграл роль... катализатора, что ли...

– Как интересно! – восхитилась Елена. – Мой муж – катализатор чужих романов! Выкладывай подробности!

– Подробности – это долго и скучно. А мое участие заключалось в том, что я посоветовал ему быть поактивнее. Он прислушался к моему совету и вот уже более полутора часов мается, разглядывая мобильники, пока его дама делает покупки. Ты мне не скажешь, что женщины могут покупать так долго втайне от мужских глаз?

– Хотя бы нижнее белье, – рассмеялась Елена. – И все остальное тоже. Покупки следует делать в спокойном состоянии, не дергаясь каждые пять минут на стандартное: «Ну пошли же, сколько можно выбирать, скоро уже магазин закроется!»

– Намек понял, – сказал Данилов. – Кстати, Лен, я все ждал, пока ты сама расскажешь, но теперь уж спрошу – как у тебя дела на новой работе?

– Нормально, – без особого энтузиазма ответила Елена.

– Этот ответ я уже слышал, но хотелось бы чуть подробнее. Я, если честно, просто изнываю от любопытства. И если хочешь, даже волнуюсь. А то, что ты отмалчиваешься, я склонен расценивать как весьма дурной знак.

– Это не регион, а настоящие Авгиевы конюшни, – не сразу ответила Елена. – Зачищаешь-зачищаешь, а конца не видно. Гераклу было хорошо – запрудил реку и смыл все дерьмо, а мне его приходится ковшиком вычерпывать. Постепенно и осторожно, а то ведь если всех, без разбора, взять, да смыть, то вся работа встанет. Ситуация неоднозначная. Если смотреть чисто формально – то все вроде бы как и ничего, ну, бывают отдельные срывы, без которых ни одна работа не обходится. Если же вдуматься и проанализировать, что начинаешь понимать, что далеко не все так хорошо, и срывы изо дня в день те же самые, с одними и теми же людьми и вообще, все катится куда-то в пропасть... Примерно та же ситуация, что была на подстанции в начале моего заведования, только масштабы шире, нарушений больше, и скрытое противодействие не то чтобы сильнее, но как-то многограннее. Если сейчас начать рассказывать, то это получится нытье пополам с неосуществленными мечтами... Нет, ну если приспичило тебе протереть стекло, то зачем это делать посреди дороги?! Но как только я добьюсь желаемого, я сразу же замучаю тебя рассказами о том, какая я умница. Обещаю!