Александр Федотов - Макароны по-флотски (сборник)

Хасан Мерзаев нарушил неписаный флотский этикет. В тесном мужском коллективе это не могло пройти для Хасана полностью без последствий. Появление Хасана около ПЭЖа напомнило Роману эту историю, и он не мог отказать себе в удовольствии немного с ним поквитаться:

– Ребята, – прошептал он, – надо бы развести Хасана…

– Что ты придумал? А нам-то, что делать надо? – посыпались со всех сторон заинтересованные вопросы.

– Короче, разводить буду я. А вы мне подыгрывайте, по ситуации. Добро?…

Когда стриженая голова Хасана поравнялась с открытой дверью ПЭЖа, Краб громко, делая вид, что продолжает давно начатый разговор, произнёс:

– Вот я, ребята, и не знаю даже, что делать?… Вступать в партию или не вступать? Говорят, что надо…

При слове «партия» Хасан замер у двери и сделал вид, что внимательно разглядывает какое-то пятно на палубе. «Партия» – это тебе даже не «Комсомолец Мерзаев», это очень круто. Коммунистами на корабле числились, в основном, офицеры. Из матросского состава человека три и только по личному, особому благословению самого Большого Зама. Заметив, что Хасан клюнул, Рома с воодушевлением продолжил:

– Никак, ребята, не могу решиться…

– Да, что ты паришься? – подыграл Танк. – Вступай, давай!

– Конечно, вступай… Что в партию, что в говно… Тебе какая разница? – подключился Витя Ткачёв по кличке «Ткач».

– Да ну, ребята, предложение от этого козла Большого Зама, даже серьезно рассматривать не хочется…

– Да, ладно, зато тебя будут коммунистом называть, будут уважать, на партсобрания приглашать… – покосился глазами в сторону Хасана «Ткач».

Хасан не выдержал и просунулся в ПЭЖ:

– Сьлюшай, что такой, а? Что говоришь?

– Да, вот, Хасан, – объяснил Краб, – нам тут всем Большой Зам предложил вступить в партию … Ему разнарядка на семь дембелей пришла из политотдела штаба флота … И главное – без кандидатского стажа! Для укрепления в годках политической сознательности…

Ребята, как бы не замечая Хасана, дружно принялись агитировать Краба за вступление в партию. И когда тот уже почти согласился, Хасан не выдержал:

– Рома, – ласково сказал он, – отойдём немного, брат? – и Хасан заговорщически кивнул головой в сторону коридора…

Краб, подмигнув ребятам, пошёл за Хасаном.

– Рома, брат, – сказал Хасан, заискивая, – ты же ни хочишь в партия, да?

– Так, – изобразил заинтересованность Рома

– Слюшай, брат, отдай мне этот разнарядка в партия…

– Да ты, что, Хасан, спятил?! Как же я тебе этот разнарядка отдам?! Тебя же в списке у Большого Зама нет. Это же он мне вступить в партию предложил…

Но Хасан видел перед собой цель и был намерен довести начатое до конца.

– Брат, ты ни хочишь, я знаю… А мне нада… Я дамой Ташкент приеду, уважаемый человек буду… Коммуниста буду… Очень нада, брат…

– Сложно. Не знаю, Хасан… Не знаю… Надо подумать, – заколебался Рома.

Хасан учуял слабину и решил закрепить успех.

– Думай, брат, думай!.. А я тэбе сичас чийку принэсу.

Хасан суетился, как гостеприимный хозяин званого вечера. Поднапряг своих карасей, те принесли в ПЭЖ заварку, печенье. Хасан лично заварил чай, дефицитный, индийский, со слоном! Из своих самых дальних заначек. Собственноручно налил душистый напиток в белую эмалированную кружку:

– Пей, брат!

Пока Рома с удовольствием отхлебывал чай, Хасан крутился вокруг него, как кот вокруг сметаны, продолжая уговоры. Бесплатный сыр у Хасана, всегда был только в его мышеловке. Через полчаса, напившись душистого индийского чая с вафельным печеньем, Краб сломался:

– Ладно, брат! – отставил он эмалированную кружку. – Забирай моё место в партии!

Хасан ликовал! Наскоро забрав со стола остаток пачки чая со слоном, Хасан недовольно поморщился: от печенья осталась одна обёртка. Он припрятал чай в карман и заторопился: – Слюшай, брат, а что делать нада?

– Садись и пиши рапорт, что ты хочешь стать коммунистом. Потом надевай парадную форму и дуй к командиру БЧ-5 Ериксонову. Тебе надо у него этот рапорт утвердить. Ну, что он не против.

Хасан напрягся: – Э-э-э, слюшай, брат! Ти жи, знаишь! Напиши. Я же плоха пишу.

– Ну, нет, Хасан, так не пойдёт. Ты же понимаешь – партия! Тут надо самому.

Но, видя умоляющий взгляд Хасана, Краб смягчился: – Ну, ладно, давай хотя бы под диктовку…

Хасан послал своих карасей за ручкой и бумагой. А когда те вернулись, разгладил перед собой белый лист, взял ручку и, высунув кончик языка, стал ждать…

– Пиши в правом верхнем углу… – начал диктовать Рома – В правом, блин!..

Сцена в ПЭЖе теперь напоминала сюжет знаменитой картины Ильи Репина «Запорожцы пишут письмо турецкому султану». В роли запорожцев, только с серьёзными лицами, выступали семь ПЭЖевских годков во главе с Романом, а в роли писаря – будущий коммунист Хасан Мерзаев. Все понемногу вносили свой вклад в составление этого исторического послания.

Хасан, старательно пришёптывая, писал, обводя каждую букву по два-три раза:

Главное было начать. Дальше, красноречие годков полилось рекой…

Большой Зам должен был гордиться. Политзанятия не прошли даром – запас коммунистических лозунгов и фраз, скопившийся за три года в головах у дембелей Флота Российского, поражал воображение. Хасан старательно царапал весь этот диктуемый идеологический бред на бумаге.

Кто-то предложил, что неплохо бы в рапорте продемонстрировать знание международной политической ситуации. Один из ребят вспомнил, что когда-то читал про преследования Пиночетом лидера чилийских коммунистов Луиса Корвалана. И Хасан так проникся трагической судьбой бедного Луиса в пиночетовских застенках, что сам без диктовки, обещал:

И тут диктовка запнулась:

– Погоди Хасан! Проблема, однако. У тебя же строгач по комсомольской линии – с занесением в учетную, блин, карточку!.. Как в партию – и со строгачом!

На Хасана было жалко смотреть. После стольких трудов и такой облом!

– Вирючай, брат!.. Скажи што делат?..

– Ладно, – почесал голову Рома, – трудно, конечно, но попробуем… Пиши с новой строки и с большой буквы… С новой строки, блин!..