Алекс Экслер - Записки невесты программиста

— Кого? Гомосексуалистов?

Парень вдруг резко надулся и покраснел так, что чуть не лопнул.

— Я — предводитель ремонтников! Мы очистим от этой содомитской мрази все Пидо! — заорал он так, что недалеко стоящие ребята покосились в нашу сторону, но, скользнув взглядом по мешковатой фигуре «предводителя ремонтников», сразу отводили глаза в сторону со скучающим видом. Видать, уже привыкли к подобным представлениям.

— А зачем это, как вы выражаетесь, «Пидо» очищать от гомосексуалистов, если его гомосексуалисты и создали? — поинтересовалась я. — Вышли бы из Сети — и все дела. Или вас гомосексуалисты туда силком затаскивают?

— Содомизм — богохульное занятие, — важно объяснил мне толстый парень.

Было понятно, что мои слова он попросту не слышал. «Паранойя в запущенной форме» — мысленно поставила я диагноз и приняла решение:

— Слышь, пузырь, — сказала я ему грозно. — Пшел вон отсюда. Надоело твои бредни слушать, да и слюной ты мне весь пиджак забрызгал.

Парень выпучил было глаза, от чего сразу стал похож на жабу, но в этот момент из толпы вынырнул Сергей, парень скривился и, слава Богу, быстро куда-то слинял.

— С Вовчиком пообщалась? — полюбопытствовал Сергей. — Рассказал он тебе о содомитах-гомосексуалистах, которые отчаянно не хотят его тащить в свои силки?

— Ну, типа того, — согласилась я. — Теперь я понимаю, почему они его в свою компанию не принимают. Уж больно парень противный.

— Слушай, — внезапно встревожилась я. — А у вас там вообще много подобных психов?

— Да нет, — успокоил меня Сергей. — Ровно столько же, сколько и в обычном обществе. Просто они наиболее заметны. Впрочем, у нас они тоже больше водятся в своих собственных отстойниках и наружу вылезают довольно редко.

— Что значит — в отстойниках? — поинтересовалась я.

— Ну, в своих собственных конференциях, — объяснил Сергей. — Приличные люди туда не заходят по причине вполне естественной брезгливости, вот они там в наиболее подходящем для себя окружении и тусуются. А чего? Как я считаю, вполне нормальный подход. Каждому свое.

— Слушай, — сказала я недовольно, — что-то мне это твое Фидо все меньше и меньше нравится. Какие-то геростраты, параноидальные вовчики… У вас там нормальные люди вообще присутствуют?

— Да конечно, присутствуют, — успокоил он меня. — Я же говорю, что вполне нормальных ребят — подавляющее большинство. Как и везде. Просто я тебе постарался сразу объяснить все тонкости, чтобы ты не удивлялась.

— Да поняла я уже все, поняла. Ты меня с нормальными людьми, наконец, познакомишь? — рассердилась я. — А то все рассказываешь о каких-то отморозках, чтобы поберечь мою нежную психику. Но моя психика, между прочим, уже на грани. Еще одно общение с подобным «вовчиком», и я кому-нибудь что-нибудь оторву, начиная с тебя.

— Ладно, тебе, Ир, — забеспокоился Сергей. — Здесь полно приличных людей. Сейчас тебя познакомлю.

— Кстати, — вспомнила я, — ты говорил о каких-то фидошниках-литераторах. Вот с ними бы познакомил!

— Конечно, — оживился он. — У нас литераторов — пруд-пруди! Даже есть очень известные писатели фантасты: Лукьяненко, Перумов, Васильев.

— Да ладно тебе, — недоверчиво сказала я. — Я их читала. Солидные писатели. Неужели они тоже тратят время на это ваше Фидо?

— Еще как тратят, — Сергей обрадовался тому, что хотя бы что-то меня в его Фидо заинтересовало. — У них даже свои конференции есть, где происходит общение с читателями.

— Ваще! Серег, если ты меня вот прямо сейчас познакомишь с Лукьяненко, то я тебя поцелую много-много раз, — сказала я и стала выискивать в толпе глазами этого знаменитого писателя, хотя, если честно, ни разу не видела его в лицо.

— Ир, ну на этой тусовке Лукьяненко мы вряд ли найдем, — признался Сергей. — Он на подобные сборища не ходит. Все-таки — солидный человек.

— Вот ты сам себе противоречишь, — поймала его я. — То говоришь, что в Фидо есть всякие люди: от сопляков до солидных, а теперь утверждаешь, что солидные сюда не попадают.

— Да на эти сборища они не ходят! — заорал Сергей. — При чем тут вообще вся Сеть?

— Опять раскричался, — расстроилась я. — У тебя это Фидо что-то уж больно бурные эмоции вызывает. Может, пойдем уже отсюда?

— Ну давай я тебя хоть с кем-нибудь нормальным познакомлю, — даже как-то умоляюще сказал Сергей. — Не хочется, чтобы у тебя осталось неприятное чувство. Хочешь, с другим известным литератором познакомлю — Олегом Бочаровым?

— Я его не читала, — холодно сказала я.

— Почитаешь, — парировал Сергей. — Тебе понравится. Он очень весело пишет.

— В каком жанре? — поинтересовалась я. — Тоже фэнтези? Или просто фантастика.

— Да нет, — сказал Сергей и задумался. — Не фантастика. Он пишет… Как бы тебе сказать? Словом, почитаешь. Сейчас я тебе его приведу, — и Сергей ввинтился в толпу.

Через пару минут он действительно появился с каким-то парнем, у которого волосы были покрашены в медно-красный цвет.

— Знакомься, — гордо сказал Сергей. — Это — Олег Бочаров!

— Здорово, — произнес парень и протянул руку. — Меня зовут — Роман Габин.

Я почувствовала, что моя крыша уже не выдерживает напряга сегодняшнего дня и медленно, но верно сползает куда-то в сторону.

— Очень приятно, — пожала я руку. — Меня зовут — Изольда Кшыштопоповжецкая.

— Классное имя, — сказал медноволосый парень. — Ну, пока, — и с этими словами он исчез в толпе.

Сергей стоял рядом со мной, а на его лице догорало благоговейное выражение.

— Видала? — сказал он, с нежностью поглядывая на то место в толпе, где растворился Габин-Бочаров. — Сам Бочаров! Ты своим детям будешь рассказывать, что с ним разговаривала.

— Что-то он не такой уж и внушительный, этот твой литератор, — поджав губы, сказала я.

— Ир, — удивился он, — ты чего? Уж от тебя не ожидал такой чуши. По-твоему, если хороший писатель, так он должен быть двухметрового роста и весить двести кг?

— Нет, конечно, — согласилась я. — Но почему у него волосы красные?

— Нравится ему, вот и красные, — твердо сказал Сергей. — У творческих людей — свои причуды.

— Не спорю, — согласилась я. — Только почему он мне представился каким-то Романом Габиным?

— О-о-о-о-о, — обрадовался Сергей. — Это вообще отдельная история. «Роман Габин» — это виртуальное имя Олега Бочарова. В Сети вообще иногда встречаются виртуалы — то есть персонажи, которых в природе не существует, и которых изображают другие люди.

— Ах, — сказала я, — как это романтично. И в чем кайф?

— Кайфа много! — совсем оживился Сергей. — Представляешь, вот берешь ты, к примеру, себе имя — Андрей Петров. Под этим именем пишешь в конференции, и все тебя принимают за парня. Класс? — спросил он и затрясся в беззвучном смехе.