Юрий Сотник - Рассказ о говорящей собаке

— Иди ты, тюлька! — крикнул второгодник Борька Кулаков на бегу и оттолкнул его.

Он топтался на краю поля, ныл и просился.

Дворничихина дочь Тася, девчонка в женском платке и в пальто колоколом, подошла к нему.

— С праздником вас, — сказала Тася, поджимая губы, и вдруг скорчила рожицу, так что лицо ее стало похоже на античную маску. — Э-э, не принимают, не принимают!

— Дура, — ответил он сдержанно. — Мегера.

— А у тебя ноги разные. — сказала Тася.

Он снисходительно улыбнулся, однако глянул на свои ноги.

В это время вратарь Мишка Кучин получил банкой по локтю, засмеялся, заплакал и начал кататься по траве.

Второгодник Борька Кулаков воспаленно посмотрел на него и приказал:

— Вставай уж в ворота, полиглот-живоглот.

Он стал в ворота, он пропустил три банки, он взял четвертую и почувствовал себя счастливым и великим. Но тут вратарь Мишка Кучин перестал корчиться после травмы и сказал ему:

— А ну, катись, мелюзга!

Он втянул голову в плечи, умильно улыбнулся и предложил Мишке:

— Давай вместе стоять, а?

Мишка грубо захохотал, а второгодник Борька Кулаков завопил:

— Гони его!

И когда Мишка легко выволакивал его в аут, он повторял несчастным голосом:

— Я вас прошу: будем стоять вместе, вместе!

Он вытер слезы и подумал, стоя рядом с Таськой: «Сик транзит глория мунди» [1]. 1 Так проходит земная слава (лат.).

Таська задумчиво на него посмотрела и сказала:

— От мегеры слышу.

Когда ребята кончили играть и ушли, он оглянулся, схватил пустую консервную банку, спрятал ее под рубашку, и ему стало легче.

Вечером он давал интервью корреспонденту молодежной газеты. Корреспонденту на прощанье он подарил его портрет в стиле фресок Тассили, который он сделал во время интервью.

В интервью он заявил, что в последнее время размышляет о смерти, что он завещает свои открытия ряду академий мира; себе он оставляет только пустую консервную банку из-под сельди в томате.

1968

Мы лежали на крыше сарая. Петька ни с того ни с сего спросил:

— А что такое глаувандра?

Ирка завозилась, толкнула меня и скороговоркой повторила:

— Глаувандра, глаувандра… что такое? — И давай повторять: — Гла-аа-у-у…вандра… Глау-у-у…ва… Это животное!

— Ха-ха! Хо-хо! — загадочно ответил Петька.

Ирка села и упрямо заявила:

— Это животное, вроде кошки.

— Не знаете, — сказал Петька удовлетворенно и стал слезать с крыши.

— Город! — проговорил я неожиданно. — Город в Индии.

— Я пойду за квасом, — сказал Петька. — А вы вспоминайте. Так я вам сразу и открыл.

— Вулкан, вулкан! — крикнула Ирка вслед Петьке. — Глауванджаро!

Когда Петька ушел, я Ирку предупредил:

— Я эту вашу Глау… вашу выдру отгадывать не буду. Я сам знаю такое, чего никто не знает!

— Ну скажи, скажи, воображала!

Я великодушно объявил:

— Инфлюэнция!

Ирка притворно захохотала:

— О-ё-ёй! Кто ее не знает! Все ее везде знают! Ну все-все!

— Все знают, а ты ни бум-бум! — сказал я.

Тогда Ирка важно объявила:

— Инфлюэнция — это самый красивый город в Италии!

— Молодец, Ирка, — сказал я. — Возьми с полки пирожок с гвоздями, и съешьте со своим Петькой! Вы со своим Петькой не читаете ни одной газеты и не знаете инфлюэнцию. А вот люди, которые читают много разных газет и умеют считать до миллиона, называются как раз инфлюэнция.

Ирка покраснела и сказала:

— Зато ты еще не ходишь в баню, тебя в корыте моют!

— Слезай с нашего сарая! — закричал я тогда. — И не подходи к нему близко!

В это время во двор вошел Петька с бидоном и спросил:

— Ну как, отгадали?

Ирка плаксиво сказала:

— Он меня со своего несчастного сарая согнал, а глаувандру отгадывать не хочет.

Петька зловеще спросил:

— Не хочешь отгадывать, да? Не хочешь, тогда сиди на крыше и не слезай на нашу землю!

— Когда отгадаешь, тогда слезешь, — решила Ирка.

— Никакой глаувандры нет! — сказал я упрямо.

— Давай скорей отгадывай! — закричал Петька. — Мне за квасом идти надо! А ну отгадывай, а то хуже будет!

— Плевать мне на вашу глаувандру, — ответил я. — Мне на моем сарае и без нее хорошо! А у вашей глаувандры шерсть вылезет! Ваша глаувандра в помойке живет!

— А ну повтори! — сказал Петька и полез на сарай. — Я тебе сейчас по шее так наглаувандрю!

Он свалился вместе с бидоном и поднял такой грохот, что на крыльцо выскочила тетя Даниловна с распущенными волосами и закричала:

— Я немедленно иду прямо в милицию!

Ночь я спал плохо. Мне снилась какая-то облезлая полукошка, полуобезьяна. Она лапой доставала меня из какой-то норы. Наверно, это была ужасная глаувандра. В школе на уроке чтения я спросил, как будет глаувандра во множественном числе и кто они такие? Учитель нахмурился и сказал, что ответит мне после уроков.

Все ушли обедать, а я ждал, потом заглянул в учительскую; там шел педсовет, и учитель Михаил Сергеевич не выходил: наверно, он сам вспоминал, что такое глаувандра, да так и не вспомнил…

Я грустно побрел домой, а глаувандра как будто кралась за мной следом и мяукала за углами.

А Петька, как назло, не выходил во двор. Наконец к вечеру он вышел, окруженный маленькими детьми. Я помчался и схватил его за руку:

— Петька, сознавайся, кто такая глаувандра?

— Отстань ты! — озабоченно сказал Петька и показал мне две катушки ниток. — Вот смотри, чего сейчас будет! Вы меня к столбу примотаете двумя катушками, а я буду отрываться. Интересно, оторвусь или нет?

Я обрадовался и забыл о глаувандре, и мы два часа приматывали Петьку, но он и потом не открыл мне тайну.

С тех пор я узнал много интересного, но ни от кого ничего не слышал про глаувандру. Может быть, это таинственное животное… живет себе в глухих дебрях Экваториальной Африки, прячется от людей и пока еще не открыто учеными? А может быть, Глаувандра — остров, который затонул? Иногда мне кажется, что без глаувандры невозможно жить в наше время… Неужели никто не знает, что это такое?

1968

Шел урок географии. Самый обыкновенный урок. И вдруг Вовке на затылок села муха.

Ну села, так уж сиди себе спокойно, никому не мешай, а муха, как назло, принялась вертеть передними лапками свою голову. Повертит, потом перестанет, словно задумается, потом опять повертит.

В общем, вела она себя нагло. Мне даже обидно сделалось. Софья Андреевна про животный мир Африки рассказывает, а тут какая-то муха вертит и вертит себе башку.

Мне-то, конечно, было наплевать на эту муху. Я бы на нее и внимания не обратил, но Вовку было жаль: чего она на него села! А он, бедняга, даже не подозревает.