Эдуард Ковчун - Абракадабра

И вот однажды утром, после того, как ночью в Зеленодаре выпал снег, машина первого секретаря крайкома КПСС товарища Видунова, подъезжая к зданию крайкома, нос к носу (или бампер к бамперу, как читателю будет угодно) столкнулась с идущей навстречу по левой стороне улицы убирающей снег спецавтомашиной САХ. На требование водителя машины товарища Видунова отступить назад водитель спецавтомашины ответил аббревиатурой на три буквы, что в расшифровке означало: у него такая технология уборки снега по графику, и что никуда он отступать не собирается — и продолжал движение вперед.

А так как масса легковой машины товарища Видунова была намного меньше массы грузовой спецмашины САХ, то согласно законам физики машина товарища Видунова была вынуждена пятиться назад до перекрестка и только затем подъехать к крайкому. В результате товарищ Видунов потерял целых двенадцать минут драгоценного, предназначенного для руководящих поручений и ценных указаний, времени.

Такое хамское обращение с уважаемыми машинами первых секретарей, а тем более крайкома, в славные застойные времена никому из соответствующих подчиненных служб даром пройти просто не могло и ничего хорошего руководителям этих служб не сулило.

Крайне раздраженный товарищ Видунов, зашедши в кабинет и дав указание помощнику, чтобы собранные в приемной на совещание человек сорок краевых руководителей пока подождали, приказал немедленно доставить к нему лично начальника жилищно–коммунального управления Зеленодарского горисполкома Юрия Григорьевича Налия, в подчинении которого было злополучное САХ.

И если на «проработку» в чем‑то провинившегося секретаря какого‑либо горкома или райкома Зеленодарского края товарищу Видунову хватало где‑то четырех или пяти минут, то на воспитание у Ю. Г. Налия чувства ответственности и глубокого уважения к машине первого секретаря крайкома и вообще ко всем служебным машинам партийных работников товарищ Видунов, при всей крайней занятости делами чрезвычайной государственной важности, счел необходимым потратить целых 42 минуты первосекретарского времени. И только уникальные дипломатические способности Юрия Григорьевича Налия, развитые и отработанные на практике благодаря постоянным «накачкам» со стороны вышестоящих городских и краевых начальников, позволили ему в данном случае уйти от наказания.

Были использованы все попавшие под руку в данный момент аргументы: и что водитель спецавтомашины САХ с детства близорукий и не разглядел номер первосекретарской машины; и что даже если бы он этот номер разглядел, то он все равно бы его не знал, так как в силу своего слабого интеллекта он бы просто его не запомнил; и что еще на улице было довольно темно — еще не до конца рассвело; и что вообще водители в САХе из‑за низкой зарплаты самые ненадежные и держатся на работе только надеждой на получение служебной квартиры; и что дальше таких случаев никогда и ни за что допускаться не будет; и что все водители не только САХа, но всех коммунальных служб города будут проэкзаменованы на четкое знание всех номеров всех машин из крайкомовского гаража; и, чтобы больше такого не случилось, Ю. Г. Налий будет лично находиться возле здания крайкома все время, пока возле него работают уборочные машины, и так далее и тому подобное.

Поэтому Ю. Г. Налий был отпущен с миром,, но товарищ Видунов строго ему наказал, чтобы он обязательно строго наказал начальника САХа и провинившегося водителя и чтобы у Ю. Г. Налия хватило ума придумать веские причины наказания и не вздумать сказать, что они наказываются по указанию товарища Видунова.

Приехав к себе в контору, Ю. Г. Налий тут же вызвал к себе начальника САХа, рассказал ему о случившемся инциденте и передал «привет» от товарища Видунова. Они тут же вместе составили приказ, в котором начальник САХа т. В. И. Подопригора наказывался строгим выговором «за неудовлетворительный полив зеленых насаждений в сквере возле здания крайкома в осеннелетний период».

В. И. Подопригора в свою очередь, приехав в свою контору, срочно вызвал к себе П. П. Ткачука, майора в отставке (он же штатный начальник отдела кадров, он же нештатный осведомитель районного ОБХСС и он же неосвобожденный парторг САХа):

— Петр Петрович! У вас есть какой‑нибудь свежий компромат на водителя автомашины 57–61 Сердюкова?

— Да вот свежего вроде нет! Дайте подумать! Во, вспомнил! Сердюкова как-то летом, а точнее, сейчас загляну в записную книжку, вот, нашел, точно, 21 августа, застали на складе запчастей с кладовщицей Пономаревой в самый, этот самый момент! Он женатый, она замужем!

— Вот! Пиши, Петр Петрович! Приказ: «За недостойное поведение 21 августа с. г., позорящее высокое звание советского водителя и славный краснознаменный коллектив САХа, водителя а/м 57–61 В. В. Сердюкова лишить квартальной премии, снять с машины и перевести на один месяц на склад подсобным рабочим к кладовщице Пономаревой. Начальник САХа В. И. Подопригора». Подпись! Все!

Вызванный на следующий день для ознакомления с приказом В. В. Сердюков особых эмоций не проявил. И даже выразил некоторую радость, узнав, что его переводят на склад. Наверно, потому, что его очередь на получение /служебной квартиры была уже близко.

1. Вступление.

Нет, как бы там сегодня ни рвали на груди тельняшки бывшие вчерашние рьяные защитники, а ныне ярые враги «развитого социализма», но наша страна во времена так называемой советской власти все‑таки строилась. И строилась бурно. Правда, однобоко. Во имя человека и для блага человека вздымались Магнитки, Днепрогэсы, Уралмаши, Кузбассы и другие трубы фабрик и заводов. Все для человека. В общем. А вот для конкретного человека, Иванова, Петренко или Тарасевича, строилось совсем, совсем мало.

Возьмем, к примеру, жилье. Когда рождалась советская тяжелая индустрия, было не до жилья для каких‑то там мелких винтиков — Петренко, Иванова или Тарасевича. С 1917 по 1941 год в городах при строящихся фабриках и заводах строились только бараки, а на селе колхозник кое‑как и кое–где сам лепил себе хату. Новое социалистическое государственное жилье чуть–чуть строилось в столице и совсем чуть–чуть в других, в основном губернских, городах страны. Например, в Зеленодаре с 1917 по 1941 год был возведен всего один-одинешенек государственный жилой дом, так называемая стодворка на углу улиц имени Тедина и имени Сельмана, что составило целых 0,0005 квадратных метра жилой площади на одного среднестатистического зеленодарца в год.

Радостные от полученной наконец в 1917 году свободы, теперь уже навсегда освобожденные от гнета бывшей несвободы, свободные сельские граждане свободной страны (которые в отличие от городских граждан даже имели свободу на запрещение получения паспорта как документа для прописки в городах) абсолютно непонятно почему дружно бежали от счастливой свободной колхозной жизни в города и правдами и неправдами заселяли бывшие буржуйские квартиры, быстро превращая их в коммунальные клоповники с ареной бытовых битв на всеобщей кухне.