Андрей Шляхов - Байки приемного покоя

Особенность олеговского «старика» — его, если можно так выразиться, «изюминка», — заключалась в полном отсутствии однообразия. Этот пришелец неведомо откуда не твердил своему единственному слушателю одно и то же, вроде: «А ну вставай, лежебока, и иди убивать свою мать! Да и соседку Варвару Алексеевну тоже придуши, чтобы не выступала по поводу окурков на лестничной площадке». О нет, старик не только приказывал Олегу но и рассказывал, делился опытом, советовал, спрашивал, а иногда просто пел.

— Песни доводят меня больше всего, — жаловался Олег. — Во-первых, старик ужасно фальшивит, а, во-вторых, невозможно же весь день слушать одно и то же. Я уже убедился, Марат Тимурович, что, если старик начал петь, то будет делать это до тех пор, пока я не напьюсь просто «в хлам».

К счастью, старый хрыч гораздо чаще разговаривал, нежели пел, иначе бедный Олег давно бы уже спился.

Хорошенько приглядевшись к парню, Марат «признался» ему в том, что и к нему приходит подобный посланец. Тоже седой разговорчивый и с неясным светящимся пятном вместо лица.

— Не исключено, что «они» приходят ко всем, или, хотя бы, к большинству! — При желании Марат умел быть весьма убедительным. — Только не каждый способен признаться в этом. Эх, если бы можно было уговорить всех, кто видит таких вот «посланцев», не скрывать этого.

Тут Марат сделал паузу и стал наблюдать за реакцией Олега.

— Зачем? — как и ожидалось, спросил тот.

— Затем, что не стоит скрывать правду! Затем, что приходят «они» неспроста! Затем, что «они» могут сделать мир лучше!

Марата, что называется, «понесло», не хуже, чем Остапа Бендера, во время выступления перед васюкинскими любителями шахмат. Хохмы ради он наговорил Олегу такой пурги, которую и повторить бы не смог. Закончил с печалью в голосе:

— Где бы только такие слова найти, чтобы людей проняло? Люди — они ведь такие скрытные.

— Может, «они» подскажут? — робко предположил Олег, буквально пожирая Марата горящими от восхищения глазами.

— Под лежачий камень вода не течет, — рассудительно, на правах старшего в только что сложившемся тандеме, заметил Марат. — Самим тоже мозгами пораскинуть надо. Как говорится — на «них» надейся, а сам не плошай!

Так и встречались в рабочем кабинете Марата — вроде бы по психиатрическому вопросу, а на самом деле искали нужные слова, и вообще способы и методы. Иногда поиски были такими интересными (в смысле — прикольными), что Марат включал диктофон.

Таблетки Олег пить перестал, резонно рассудив, что здоровому человеку таблетки ни к чему. Да и работалось без них лучше — не так в сон клонило, и голос звучал отчетливее. Больничный лист Олегу не требовался, он работал не «на дядю», а на себя, любимого, — чинил машины в гараже, доставшемся по наследству от деда. Марат в отношении отказа от лечения не возражал, на словах — поддерживал, но на бумаге, в карте Олега, исправно назначал терапию. Как же иначе? Больных надо лечить! Даже рецепты льготные выписывал (у Олега была третья группа инвалидности) для полного правдоподобия. Выписывал и рвал в мелкие клочья, улыбаясь при этом от предвкушения еще одного очка в активе.

Справедливости ради, надо сказать, что был у Марата и «пассив», нечто вроде срывов. Дважды Игра «Галактика галоперидола» давала сбой. Один из «партнеров» посреди Игры скончался от отравления суррогатами алкоголя (не хватало ему, бедолаге, денег на приличное бухло), а второй ограбил круглосуточную аптеку и отправился за решетку. Далеко не каждому психиатрический диагноз помогает избежать ответственности за содеянное. Одно дело — здоров или болен, и совсем другое — осознавал последствия своих поступков или не осознавал. Разница тут огромная.

«Пассив» не огорчал Марата. Хотя бы потому, что оба раза Игра сорвалась не по его вине, а по воле случая. Не сорвалась бы — довел до логического конца, до положенной развязки. Сомнений тут быть не могло. Другое дело, если бы кто-то из «партеров» спокойно пережил «катарсис», устроенный ему Маратом Тимуровичем. Но таких не было — все надоевшие игрушки исправно отправляли себя на свалку. Марат был хорошим психиатром, можно даже сказать — очень хорошим. Настоящим знатоком человеческих душ, понимавшим, на какую кнопочку следует нажать, чтобы добиться желаемого эффекта. Кнопочек, их ведь много, если нажимать наугад или поочередно — то устанешь возиться, а если нажмешь сразу на все — никакого эффекта не получишь. Душа человеческая очень сложная штука, а больная душа — вдвойне.

Как следует изучив Олега, Марат понял — этот переживет все, кроме разочарования, и чем сильнее, острее, больнее будет разочарование, тем лучше. Поэтому, когда пришло время, не стал умничать, изобретая велосипед, а попросту сказал:

— Знаешь, Олег, я ведь про своего старика все выдумал. Пришельцев действительно видят и слышат только конченые психи вроде тебя.

Верхний ящик стола, где на всякий пожарный случай хранился электрошокер, Марат предусмотрительно открыл почти наполовину. Кто его знает — а ну как драться полезет?

Псих он и есть псих.

Электрошокер не понадобился. Олег только спросил:

— Зачем?

— Да так, смеха ради. — Марат не стал кривить душой. — Очень уж прикольно было смотреть на то, как ты тут изощряешься в рассуждениях. Кому не расскажу — все со смеху падали. Ты разве не заметил, как на тебя в последнее время люди смотрят? Все хотят твоего безликого старика получше разглядеть!

Недалекий человек мог бы предположить, что Олег пожалуется главному врачу или же, желая отомстить, перережет тормозной шланг на машине Марата. Но Марат был уверен, что подобное потрясение окажется для Олега роковым, и, как всегда, не ошибся: Олег повесился у себя в гараже после трех дней беспробудного пьянства. Что ж, бывает. Интересно — помогал ли ему старик накидывать петлю на шею? Или просто стоял неподалеку и наблюдал? Спросить бы, а не у кого.

Карина выиграла пари очень скоро — и двух недель не прошло.

— Маратик, я была права! — от радости она не говорила, а кричала, поэтому Марату, чтобы не оглохнуть, пришлось держать трубку на некотором расстоянии от уха. — Дашка порвала со своим кадром! Он проявлял слишком большой интерес к магазинной сигнализации, а еще она застала его утром за очень гадким занятием.

— Он мастурбировал? — предположил Марат. — Вместо того чтобы заняться Дашей! Вот сволочь!

— Он тихой сапой вытащил из ее сумочки ключи от магазина и пытался снять с них слепки. Думал, что Дашка спит. Это же доказывает, что он собирался использовать ее втемную, правда ведь?

— Доказывает, — подтвердил Марат. — Давай, говори свое желание.

Перевод М.Лозинского.