Светлана Лаврова - Верните новенький скелет!

– Нет, спасибо, мы только что обезвредили по булочке, – отказалась та. – Хотя смотря что дадите.

«Это мой звёздный час! – на бегу думал Иван. – Физрук прятать рыбу просто так не будет. Он злодей – это давно было понятно. Я должен вернуть рыбу Андрею Викторовичу. Главное, уйти от погони. А там пойму, что делать дальше».

Бежать с трёхлитровой банкой и двумя килограммами минтая в рюкзаке было нелегко. Банка била по спине, минтай морозил даже через тёплую куртку. Рюкзак трещал по швам. Бладт быстро приближался.

– Эй, Лапшов! Стой! Я тебе ничего плохого не сделаю! – крикнул физрук.

– А кому сделаете? – не останавливаясь, через плечо спросил Иван.

Физрук растерялся.

Лапшов забежал в построенный к Новому году ледяной городок. Укрыться было решительно негде. Впрочем… Он бросился к лабиринту. Это был гигантский Чудо-юдо Рыба-кит из ершовской сказки. Чудище гостеприимно распахнуло пасть.

Иван нырнул внутрь. На четвереньках добрался до китового желудка и принялся торопливо заталкивать минтая в сетку, чтобы разгрузить рюкзак. Проверил, плотно ли закрыта крышка банки, закинул рюкзак на спину. Так-то лучше! Слегка высунувшись, Иван увидел физрука, который тоже забрался в чрево гигантской рыбины.

Иван присел и побежал по-гусиному, насколько возможно бежать в таком положении. Никакого аппендикса у ледяного кита не наблюдалось, банку с зубастым японским монстром спрятать было некуда. «Нужно оторваться, спрятать рыбу, а потом уже пусть пытает, – перебираясь где-то в районе пищеварительного тракта, думал Иван. – Как начнёт подтягивания заставлять делать на скорость. Или повесит на турник вниз головой. Ладно, лишь бы не щекотал, этого я не переживу точно, и Саша упадёт на мой скорчившийся от смеха труп…» И тут кто-то схватил его за ногу. Иван, не оглядываясь, дёрнул ногой и одновременно изо всей силы боднул стену лабиринта. Огромный кусок льда вылетел, и, словно пророк Иона, Лапшов, живой и почти невредимый, выкатился на животе из чрева к трамвайной остановке.

Физруку повезло меньше. Притормозив, чтобы выплюнуть выбитый зуб, он заметил, что кит махнул хвостом. Потом ледяное чудище качнуло плавниками и медленно тронулось. Ледяные кирпичи упали все разом, и только профессиональная ловкость спасла Бладта от ледяной могилы. Он подпрыгнул, оттолкнувшись руками от надвигающегося на него ребра, перевернулся через голову и следом за Иваном доехал до остановки, но уже на пятой точке. Сзади стало холодно: спортивные брюки не выдержали этой поездки.

Сочувствующий водитель подождал, пока прикатившиеся из лабиринта пассажиры поднимутся в вагон.

Иван надеялся, что трамвай будет полон и в толчее он сможет улизнуть. Но в середине дня трамваи шли пустые. В салоне сидели две бабушки, один нетрезвого вида гражданин и мама с ребёнком неопределённого пола. Ребёнок смотрел в окно, и всё мелькавшее там называл «би-би», чем сразу напомнил Ивану Дашу.

«Неизвестно, увижу ли я её снова, – невольно подумал Иван, потирая огромную шишку на темени. – Ситуация вышла из-под контроля».

Он сел рядом с мамой и ребёнком – может, физрук постесняется напасть при людях. Ребёнок отвлёкся от окна, ткнул Ивана в нос пальцем и радостно сказал:

– Би-би!

– Иго-го, – мрачно ответил Иван. – И где-то даже мяу.

Ребёнок с интересом посмотрел на Ивана и задумался. Иван тоже задумался. В трамвае физрук его не тронет, но стоит выйти… А трамвай уже далеко провёз Ивана, за окном мелькали какие-то сельские пейзажи… и к выходу незаметно не пройти, трамвай пустой. Бладт уселся неподалёку и не спускал с Ивана глаз. Когда к Ивану подошла кондукторша, Лапшова просто осенило. Он сказал:

– У меня нет денег. Я еду зайцем, – сказал он, стараясь сделать это как можно наглее.

Кондукторша удивилась:

– Нет, – сказал Иван. – Я бедный, но честный. Отведите меня в милицию, пожалуйста. Или хотя бы остановите трамвай и грубо выпихните из вагона. Как можно внезапнее. И тут же закройте двери и уезжайте.

Кондукторша обиделась:

– Вот какое мнение у народа о людях нашей профессии! Скоро кондукторами детей пугать будут! А мы – нежные и добрые. Езжай, мальчик, на здоровье. Билет в жизни не главное.

Эх, а Иван так хорошо придумал: кондукторша выбросит его на ходу из вагона, а Олег Эдуардович уезжает в трамвае. Не удалось.

Тем временем кондукторша подошла к физруку:

– Билеты покупаем, проездные предъявляем. На линии контроль.

Физрук с растерянным видом похлопал себя по карманам:

– А-э-э… того… я проездной потерял. И у меня только что украли кошелёк.

– Ага! – рассвирепела кондукторша. – Сам весь в кожаной куртке, а восемнадцать рублей на проезд зажилил. Ну, я тебя сейчас…

Она нажала на кнопку над дверью, трамвай затормозил, дверь раскрылась, и Бладт вылетел кверху ногами, выпихнутый лёгким движением могучей руки кондукторши. Трамвай поехал дальше. Иван ликовал. Ура! Он на свободе! Рыба спасена! Ликовал он целых две остановки, а потом услышал: «Остановка «Южное кладбище». Конечная».

Все заторопились к выходу.

– Тётенька, а теперь трамвай обратно пойдёт? – спросил Иван у кондукторши.

– Нет, милок, дальше мы в парк, – ответила та. – Смена кончилась.

Наевшись ватрушек, девочки вернулись в квартиру Сергеевых.

– Мы пойдём дальше расследовать. Нельзя бросать дела на половине, – убедила Стася бабушку.

– У Стасй мышка, – сказала бабушке Даша. – Вот приходит мышка в гости, нацепила бант на хвостик… – и Лидия Семёновна согласилась, потому что ей нужно было заняться стиркой. Она старалась побольше успеть по хозяйству, пока Стася нейтрализовала Дашеньку.

Расследование продолжилось с того самого места, на котором прервалось.

– Итак, мы имеем пиратскую шифрованную записку… или уже только ползаписки, две булочки и странный предмет, – рассуждала Стася, пока Даша строила пирамиду из сергеевских тапок. – Впрочем, булочек мы тоже уже не имеем. Вернёмся к записке. Даша, тебе не кажется, что в ней кто-то кому-то угрожает?

– Да-а, – согласилась Дашенька, засовывая в тапок мамину губную помаду, опрометчиво забытую перед зеркалом.

– Наверное, один пират исправился, а остальные в отместку грозят его убить… Ой, этот исправившийся хороший пират стащил у плохих пиратов клад, и они просят его вернуть… – идеи так бурлили в Стасе, что она даже побежала в туалет, чтобы дать выход волновавшим её чувствам.