Виктор Шендерович - Изюм из булки. Том 2

По крайней мере, это было бы поучительно…

В начале ХХ века один из дедушкиных братьев уехал в Аргентину. Век спустя оказавшись в Буэнос-Айресе, я первым делом добыл телефонную книгу и погрузился в поиски…

Выбор оказался богатейшим: к моим услугам обнаружилась целая колония аргентинских Шендеровичей во всех фонетических вариантах, вплоть до почти графского «Сендровиц» (так и хочется сказать — «фон Сендровиц»).

Пабло Шендерович, Педро Шендерович… Гуляй не хочу!

Я наметил себе в жертву Исаака Шендеровича из элитного района Санта-Фе. Сейчас, думаю, позвоню ему и скажу: здравствуйте, а вот и мы, ваши родственники из России… Приехали за наследством!

(Глухой стук тела на том конце провода.)

Но Исааку повезло: на дворе стоял январь, по тамошнему — летние каникулы.

Родственничка не было дома.

Ну и бог с ним, пускай живет…

В Бишкеке по случаю свержения Акаева народ громил магазины. Демократии было — завались!

N. ехал в сторону Иссык-куля, когда, перекрыв узкую дорогу «жигулями», его иномарку остановили трое граждан без всякого следа гуманитарного образования на лицах. Он подумал: сейчас убьют. Но смутная троица через приоткрытое окно предложила неожиданное: купи калькулятор!

N. вздохнул с облегчением. Как минимум, намечалась перспектива уйти живым.

— Почем?

— Две тыщи рублей, — ответили мародеры, правильно понимавшие, что с родной валютой в разгар революции дело иметь не стоит.

— Дороговато за калькулятор, — заметил осмелевший N.

— Ну тыщу давай, — разрешил покладистый мародер.

N., от греха подальше, больше торговаться не стал и покорно отдал тыщу рублей. Мародеры велели открыть багажник, что-то туда положили и отпустили с богом.

Через пару километров N. пошел на всякий случай заглянуть в багажник. Там стоял новый ноутбук фирмы «Sony».

Только что за тысячу рублей у мародеров купленный.

N. быстренько развернулся и газанул к мародерскому блок-посту:

— Нет ли у вас, — спрашивает, — еще калькуляторов?

— Нет, — отвечают, довольные, — последний тебе продали!

Дочь-антрополог писала диссертацию, посвященную самоидентификации поляков между славянством и Европой.

Своим опросником она разбередила старые раны, и в деревне под Познанью, в подсобке, семеро польских мужиков не первой молодости, крепко взяв на грудь, хором спели ей на языке оригинала песню «Пусть всегда будет солнце»!

А восьмой с гордостью сказал:

— А я по-русски знаю только одну фразу!

— Какую?

— «Я забыл домашнее задание».

Юрий Рост путешествовал по Исландии.

Возили его по этой чудесной стране представители российского посольства. И вот на развилке в каменной тундре джип вдруг остановился.

— Заблудились, — озадаченно сообщили Юрию посольские. — Слушай, видишь дом? У тебя же с английским хорошо — пойди спроси, как отсюда выбраться.

Недоумевая, почему, собственно, послали его, Рост пошел к домику.

Позвонил.

Открыла женщина средних лет, в домашней одежде.

Рост извинился, спросил направление.

Женщина показала направление, подробно пояснила маршрут, пожелала удачи…

Юра поблагодарил и вернулся к машине.

Посольские стояли и улыбались, довольные:

— Да знаем мы, куда ехать! Просто хотели, чтобы ты увидел премьер-министра Исландии…

Мы ехали в автобусе по Хорватии.

Гид Володя, наполовину русский, рассказывал трагическую здешнюю историю — от хамских опытов Иосифа Броз Тито до взаимного варварства последних лет.

Мы проезжали брошенные сербские деревни, заросшие бурьяном огороды, дома, выщербленные пулями и осколками…

Володя рассказывал. После его экскурсии можно было защищать диссертацию.

Российская туристка, тетка средних лет, внимательно выслушав трехчасовой рассказ, спросила напоследок:

— А чем сербы вообще отличаются от хорватов?

Володя ответил, не моргнув глазом:

— У них квадратные головы и хвосты.

— Какой ужас! — ахнула туристка.

Когда в Мельбурне я обнаружил, что еду по району Balaclava, по улице Inkerman — логическая конструкция сложилась в два счета.

Я спросил провожатого:

— Тут живут наши?

— Ага, — подтвердил он, — русский район.

Я навалился на дедуктивный метод и уточнил:

— Выходцы из Крыма?

Тут-то дедуктивному методу и вышел облом.

Никакие не крымчане назвали этот район Балаклавой, и улицу в честь Инкермана назвали тоже не они. Сами же австралийцы и назвали — в память о погибших на Крымской войне!

Той самой, позапрошлого века, в которой Австралия воевала, разумеется, на стороне британской короны, изо всех сил пытаясь убить поручика артиллерии Льва Толстого, отвечавшего им полной взаимностью.

Через толщу лет этот свет прошел преломленным, и сегодня в мельбурнском районе Balaklava, на улице Inkerman говорят по-русски. Не скажу, что на языке Толстого, но все-таки…

Типа наша взяла.

Русская телефонная компания в Мельбурне предоставляла подписчикам бесплатное время для разговоров: рекламная акция! Когда кредит подходил к концу, абоненту об этом сообщали…

Однажды в компанию позвонил пожилой и сильно раздраженный эмигрант.

— Я знал, что вы нас подслушиваете, — заявил он, — но чтобы вмешиваться в разговоры — это уже ни на какую голову не налезает!

Обескураженный сотрудник компании попросил объяснить, что случилось.

— Как что? Вчера мы разговариваем с братом, два старых человека… Я говорю ему: возраст, болезни, не знаешь, сколько осталось… Так она прямо в трубку говорит: «Вам осталось десять минут!».

Дело было в Италии, в Бергамо.

Ночью какой-то труффальдино вскрыл нашу машину и спер чемодан со всем содержимым.

Утром мы пошли в ближайший полицейский участок. Карабинер попросил написать заявление с перечислением вещей. Жена, нетвердый носитель английского языка, битый час вспоминала содержимое чемодана и грамматики. Документ был передан карабинеру, и карабинер пожелал нам счастливого пути.

Любознательная жена поинтересовалась ходом дальнейшего расследования.

— О, теперь ваш чемодан будут искать по всей Италии! — пообещал служитель закона.

— Но вы даже не спросили, какого он цвета!

— В этом нет необходимости, — заверил карабинер.

До сих пор небось ищут, ночей не спят.

Лазанья требует вниманья! Стихи, практически.

Потерявшая бдительность от здешних красот (а обедали мы с видом на Пизанскую башню), жена посадила пятно на брюки. И, разумеется, попросила у официанта — что?