Владимир Суходеев - Сталин умел шутить

— Да, конечно. Пишите дальше.

«Это катастрофа, которая по своим пагубным результатам равносильна катастрофе с Ренненкампфом и Самсоновым в Восточной Пруссии. После всего случившегося тов. Баграмян мог бы при желании извлечь урок и научиться чему-либо. К сожалению, этого пока не видно. Теперь, как и до катастрофы, связь штаба с армиями остается неудовлетворительной, информация недоброкачественная.

Направляем к Вам временно в качестве начальника штаба заместителя начальника Генштаба, тов. Бодина, который знает Ваш фронт и может оказать большую услугу. Тов. Баграмян назначается начальником штаба 28-й армии. Если тов. Баграмян покажет себя с хорошей стороны в качестве начальника штаба армии, то я поставлю вопрос о том, чтобы дать ему потом возможность двигаться дальше.

Понятно, что дело здесь не только в тов. Баграмяне. Речь идет также об ошибках всех членов Военного совета, и прежде всего тов. Тимошенко и тов. Хрущева. Если бы мы сообщили стране во всей полноте о той катастрофе — с потерей 18–20 дивизий, которую пережил фронт и продолжает еще переживать, то, я боюсь, что с Вами поступили бы очень круто.

Желаю Вам успеха.

И. Сталин.

26 июня 42 г. 2.00».

В марте 1944 года Верховный Главнокомандующий И.В. Сталин пригласил К.К. Рокоссовского к аппарату ВЧ и в общих чертах информировал относительно планируемой крупной операции и той роли, которую предстояло играть в ней 1-му Белорусскому фронту. «Окончательный план наступления отрабатывается в Ставке 22 и 23 мая, — пишет К.К. Рокоссовский. — Наши соображения о наступлении войск левого крыла фронта на люблинском направлении были одобрены, а вот решение о двух ударах на правом крыле подверглись критике. Верховный Главнокомандующий и его заместители настаивали на том, чтобы нанести один главный удар — с плацдарма на Днепре (район Рогачева), находившегося в руках 3-й армии. Дважды мне предлагали выйти в соседнюю комнату, чтобы продумать предложение Ставки. После каждого такого «продумывания» приходилось с новой силой отстаивать свое решение. Убедившись, что я твердо настаиваю на нашей точке зрения, Сталин утвердил план операции в том виде, как мы его представили.

— Настойчивость командующего фронтом, — сказал он, — доказывает, что организация наступления тщательно продумана. А это надежная гарантия успеха».

Возвратившись с Тегеранской конференции, И.В. Сталин сказал:

— Рузвельт дал слово открыть широкие действия во Франции в 1944 году.

Думаю, что он слово сдержит.

И после некоторого раздумья, продолжил:

— Ну, а если не сдержит, у нас хватит и своих сил добить гитлеровскую Германию.

Верховный Главнокомандующий И.В. Сталин поставил вопрос о новой форме проведения кампании 1944 года. В узком кругу лиц, собравшихся в кабинете Сталина, было обсуждено, где именно следовало сосредоточить силы и средства для нового поражения основных сил противника и окончательного разгрома фашистского блока.

Таких регионов на всем стратегическом фронте Верховный Главнокомандующий И.В. Сталин определил десять. Он выдвинул совершенно новую победную концепцию ведения войны против немецко-фашистских захватчиков на огромном пространстве от Баренцева до Черного моря. Это удары по врагу — под Ленинградом и

Новгородом, на Правобережной Украине, в районе Одессы и Крыма, на Карельском перешейке и в районе Ладожского и Онежского озер, в Белоруссии, в районе Львова и Кишинева — Ясс, в Прибалтике и Венгрии, на крайнем северном участке советско-германского фронта. В этих операциях участвовали войска всех 12 существовавших в то время фронтов, Северный, Балтийский и Черноморский флоты, а также ряд речных и озерных флотилий.

Верховный Главнокомандующий И.В. Сталин осуществлял общее руководство подготовкой и проведением наступательных операций фронтов и групп фронтов через Ставку Верховного Главнокомандующего и Генеральный штаб, а также лично. Особенность этих операций заключалась в том, что они наносились по противнику последовательно одна за другой и внезапно в разных районах обширного советско-германского фронта. И в итоге привели к разгрому наиболее боеспособных сил немецко-фашистской армии.

От фашистских оккупантов были полностью освобождены Белоруссия и Украина, большая часть Литвы и ряд районов Латвии, значительная часть территории Польши и др. Во время великого наступления 1944 года И.В.

Сталин подчеркивал: «Но наши задачи не могут ограничиваться изгнанием вражеских войск из пределов нашей Родины. Немецкие войска напоминают теперь раненого зверя, который вынужден уползать к границам своей берлоги — Германии — для того, чтобы залечить раны. Но раненый зверь, ушедший в свою берлогу, не перестает быть опасным зверем. Чтобы избавить нашу страну и союзные с нами страны от опасности порабощения, нужно преследовать раненого немецкого зверя по пятам и добить его в его собственной берлоге. Преследуя же врага, мы должны вызволить из немецкой неволи наших братьев поляков, чехословаков и другие союзные с нами народы Западной Европы, находящиеся под пятой гитлеровской Германии».

Эти десять ударов Красной Армии в 1944 году по праву получили название десяти Сталинских ударов.

В заключительной Берлинской стратегической наступательной операции наиболее ярко проявилась организующая и направляющая роль Ставки Верховного Главнокомандующего и Генерального штаба, полководческое мастерство И.В. Сталина, Г.К. Жукова, И.С. Конева, К.К. Рокоссовского, других талантливых военачальников, героизм командиров и бойцов.

1 апреля 1945 года в Москву в Ставку Верховного Главнокомандования были вызваны командующий 1-м Белорусским фронтом Г.К. Жуков и командующий 1-м Украинским фронтом И.С. Конев. Сталин спросил: известно ли им, командующим фронтами, как складывается обстановка? Жуков и Конев ответили, что по тем данным, которыми они располагают у себя на фронтах, обстановка им известна. Тогда Сталин попросил начальника Оперативного управления Генштаба, генерала Штеменко ознакомить их с полученной Генеральным штабом телеграммой, в которой сообщалось, что англоамериканское командование готовит операцию по захвату Берлина раньше, чем это сделает Красная Армия. В телеграмме указывалось, что подготовка к выполнению операции идет вовсю, намечены направления главного удара, происходит стягивание войск и техники, командование группировкой войск для взятия Берлина возложено на фельдмаршала Монтгомери.

После зачтения С.М. Штеменко телеграммы Верховный главнокомандующий И.В. Сталин обратился к маршалам Г.К. Жукову и И.С. Коневу с вопросом: