Олесь Бузина - Верните женщинам гаремы

Эта книга писалась в перерывах между занятиями любовью. Иногда, едва успев кончить, я вскакивал с постели и записывал понравившуюся мысль. Однажды писать пришлось прямо на спине у девушки — дело было за городом, ночью, под рукой не оказалось ни клочка бумаги. Но очаровательная партнерша, с которой мы только что проделали весь комплекс освежающих дачных упражнений, была настолько любезна, что предоставила к услугам моего таланта сначала свою спинку, а когда ее не хватило, то и поэтично повиливающие ягодички. Так родился рассказ «Рождественская мулатка».

Женская кожа — замечательный писчий материал. Ничуть не хуже пергамента. Даже аппетитнее и свежее. По возвращении в город оставалось только положить девушку под ксерокс и снять с нее копию.

Впоследствии я не раз прибегал к этому приему, сочиняя эссе, рассказы и даже целую поэму. Правда, поэма получилась короткая, так как девушка попалась миниатюрная — чуть больше перчатки. На ней поместилось только четыре строки. Зато роскошное название — «Гвардейская» — передающее всю суть моей циничной человеконенавистнической философии:

Не знаю, как вам, а мне нравится.

Так и вижу себя одним из этих гвардейцев.

Когда-нибудь я напишу роман. Для этого нужно совсем немного — либо кустодиевская гранд-дама килограмм под двести весом, которую я покрою с ног до головы эротичнейшими китайскими иероглифами, либо пара десятков самых обычных нимф, на каждой из которых можно втиснуть по сногсшибательной главе с ослепительным финалом, и фразой «Продолжение следует».

Пока же достаточно и того, что есть.

Должен заметить, что литература — омерзительное занятие. Почти такое же мерзкое, как служба в милиции. Общаться приходится со всяким отребьем, а платят совсем по другой шкале, чем за торговлю наркотиками. Единственный плюс, что довольно часто в твою постель (а иногда и прямо в подъезд) валятся музы, некоторые из них довольно сносно владеют искусством орального секса.

Поэтому пока я собираюсь и дальше заниматься этим делом, несмотря на настойчивые предложения одного из знакомых диктаторов принять должность директора концентрационного лагеря с ежемесячным окладом в пятьдесят тысяч долларов и гарантированным отдыхом в Каннах в сезон кинофестиваля.

Наверное, многие меня не поймут — мне уже говорили, что так я смог бы обеспечить свою семью на три поколения вперед и даже прослыть филантропом. Но, честно говоря, понимание не самая важная штука на земле. Куда приятнее — самовыражение.

Мне всегда нравилась история сэра Седли — британского драматурга времен Карла П. Однажды, допившись до чертиков, он вышел в голом виде на балкон и, помочившись на собравшуюся толпу зевак, осушил последний бокал за здоровье короля. Английское правосудие всегда отличалось строгостью — Седли заставили уплатить штраф. Зато имя этого сэра навсегда осталось в анналах истории как напоминание о том, что главное для писателя не затеряться в толпе. Даже, если для этого необходимо помочиться ей на голову.

Любители же следовать прописным истинам — и без нас найдутся.

пгт. [1] пгт. — поселок городского типа. Киев, начало III тысячелетия н. э.

Втайне женщины мечтают о многоженстве. Им нравятся социальные гарантии. Кофе по-турецки — на завтрак. Шашлык — на обед. И рахат-лукум с утра до вечера. Не существует, по их мнению, места более похожего на рай, чем гарем. Специально обученный евнух ударом палки по пяткам отгонит любого насильника. Массажистка явится прямо в спальню. Портниха тоже.

Можно сутками разгуливать по сералю в прозрачных шальварах, купаться в фонтане и валяться на музейных коврах. Кроме того, весь дом полон подружек, живущих на тех же правах. Солидарность, уют, взаимовыручка! И никаких противных мужчин, кроме того, кто все это обеспечивает. Восточная сказка!

Равенство полов — сплошной обман. Мне немало довелось повидать владельцев богатых офисов, оснастивших себя секретаршами в качестве спецтехники. И только однажды — хорошо отреставрированную мадам лет шестидесяти, конвоирующую на невидимом поводке ручного негра, втрое моложе ее. Экваториальный самец шествовал уверенно, как леопард. Но было видно, что не он владелец счета, определяющего маршрут прогулки.

Матриархат — еще хуже. Власть предполагает ответственность. Пилить за финансовые просчеты придется только себя. Обвинять во всех грехах — тоже. И рано или поздно — подавать в отставку. А это болезненно для уязвимой женской психики. То ли дело — гаремные нравы!

Мысль о том, что именно мы, мужчины, мечтаем содержать вас взаперти, арифметически увеличивая число «узниц» до бесконечности, — глубоко порочна. На самом деле, женщины сами просятся в рабство. С нас довольно и простых развлечений. Поход по девочкам — в сто раз дешевле содержания постоянно действующего притона только для одного клиента. Даму сердца (я хотел сказать, любовницу) можно взять, уволить и снова взять. Многоженство, напротив, предполагает строгую законность на фоне процветающей экономики.

Позволить себе такое в наших краях могли только истинные секс-богатыри — языческие князья древнего Киева. Лаконичность летописей не должна смущать исследователей. Историк отмечал только экстраординарное — мор, глад и набег печенегов. Привычное его не интересовало. Кратко упомянув о шести женах и восьмистах наложницах князя Владимира, Нестор-летописец сразу же перешел к вопросу о крещении Руси.

Но мы можем вообразить, как это было! До крещения Владимир прокняжил в Киеве восемь лет, ежегодно совершая по военному походу. Следовательно, едва вернувшись с грабежа, будущий святой тут же затевал очередную свадьбу с периодичностью раз в шестнадцать месяцев. Наложниц же употреблял ровно по сто штук в год!

Девы сами надоедали ему приставанием взять их на содержание — жить у князя за пазухой куда удобнее, чем стирать портянки простому мужику. Народ в благодетеле души не чаял — «отец родной» только то и делал, что буйствовал да женился. В результате вся дань с покоренных племен ушла на содержание гарема. Не выдержав напряжения физических и нравственных сил, утомленный князь смирил гордыню и принял христианскую доктрину единобрачия.