Александр Тузиков - Приключения в книжном магазине

«Похоже, задел! не без злорадства подумал он. А то возомнил о себе невесть что…». Но в то же время, он чувствовал задетым и себя. А что, если он — профессор Эпифан Эпифаныч Свиридов, тоже в чем-то ошибается? Ошибается, причем давно и упорно? Эпифан Эпифаныч улыбнулся. Как такое может быть?

Или — все-таки может? Неужели есть кто-то умнее, чем он сам? Эта мысль когда-то доставляла Эпифану Эпифанычу невероятные страдания. В молодости и в зрелом возрасте он славился честолюбием, но затем стал скромнее. А теперь даже гордился своей скромностью. Да, немногие со столь высоким статусом так спокойно относятся к своим достижениям… Вон, престарелый академик Крючников до сих пор при каждом удобном случае вспоминает, как ему однажды чуть не присудили Главную Научную Премию. Ни одна местная научная конференция, но традиции начинающаяся с Приветственного Слова Крючникова, не обходилась без этого рассказа. Ну, а сам Эпифан Эпифаныч запросто мог обойтись без упоминания о своих регалиях и карьерных перспективах. Хотя, конечно, собеседникам следовало знать, что они имеют дело не с простым интеллигентом, а с профессором…

Свиридов с досадой подумал, что не представился. Тогда гражданин в плаще сразу бы понял, что они в разных весовых категориях. Ну да ладно, это не гак уж важно…

Так, а вот и раздел «История»… Эпифан Эпифаныч с предвкушением улыбнулся. Да, уж здесь-то он расслабится и получит море удовольствия. История его любимая епархия. Во-первых, потому что это, по словам Цицерона, «наставница жизни». Во-вторых, именно в этой научной области Эпифан Эпифаныч наиболее преуспел. В-третьих, здесь стоят ею книги. Он бережно дотронулся до корешков своих монографий. «Удивительные закономерности формирования землепользования в Сибири», «Хлеб и масло для России и Сибири», «Загадочные парадоксы промышленного развития Тобольска»… Эпифан Эпифаныч старался выбирать такие названия, чтобы привлечь не только специалистов, но и массового читателя.

Любуясь своими произведениями, профессор преисполнился сознанием собственной значительности и некоторое время размышлял. Что и говорить, в научном мире он весьма крупная величина. И чем больше напишет, тем будет крупнее… Для этого нужны, конечно, соответствующие условия — прежде всего благоприятный психологический климат, поддержка дома. Эх, Марья, Марья… Эпифан Эпифаныч укоризненно покачал головой и вздохнул. Действительно, «счастье — это когда тебя понимают», как говорили в каком-то фильме…

— Кому нужны все эти книги? — хрипло проговорил кто-то справа.

Эпифан Эпифаныч медленно обернулся.

— Эх, люди! Ну зачем все это читать? Просто тратите даром время.

Противник чтения оказался краснолицым дородным господином.

Куртка расстегнута, выпирает толстый живот, обтянутый серым свитером, волосы всклокочены, лицо кривится в презрительной усмешке… Да, едва ли это интеллигент.

— Вы хотите сказать, что история не нужна?! — возмущенно ответил Эпифан Эпифаныч.

— Нету никакой истории. — небрежно ответил краснолицый. Прошлое прошло, и его не вернуть.

— Что же есть?

— НЛО — вот это есть. В это я верю. — в голосе краснолицего зазвучало уважение.

У Эпифана Эпифаныча было сложное отношение к НЛО. В принципе, он вполне допускал существование инопланетян. В самом деле, с какой стати отрицать возможность внеземной жизни? Однако эта тема связана со множеством фальсификаций. Все эти истории о похищениях и контактах просто поражали своим гигантским количеством и неправдоподобностью — и Эпифан Эпифаныч брезгливо выключал телевизор, когда начиналась очередная передача о «таинственных событиях». Другое дело — настоящие научно-популярные передачи, вроде «Истории будущего», «Вперед, в космос!» или «Зачем нам иные миры?».

— Надо смотреть в глаза реальности, строго сказал профессор. Л это значит, заниматься наукой… Например, историей. Вот вы как считаете, куда идет Россия?

— В будущее.

— Эх, вы! В истории нашей страны всегда были две тенденции западная и восточная. Вот, к примеру, эпоха Временного правительства — это проявление западной тенденции. Кстати, я написал об этом пару книжек… Так вот, либерализм и коммунизм…

— Либерализм и коммунизм — это одно и то же, — пренебрежительно перебил краснолицый. — И в том, и в другом масса недостатков…

— Что же вы предлагаете взамен?

— Ха! Сначала надо отменить их, думать потом будем.

Повисла напряженная тишина. Эпифан Эпифаныч прикидывал, как бы ответить. Можно просто ехидно усмехнуться и сказать: «Ваша затея отнюдь не новаторская». Можно усилить сарказм, сказав: «Прекрасно! Но имейте в виду — те, кто думает потом, а не заранее, пожинают горькие плоды страданий». Можно многозначительно промолчать. А можно вообще бросить убийственную фразу: «Прогнозируя последствия воплощения вашей идеи на практике, следует отметить их нереалистичность. Ведь такое тотальное разрушение, которое вы предлагаете, входит в противоречие с коллективным желанием населения сохранить стабильность». Эпифан Эпифаныч задумался, выбирая ответ, и человек с красным лицом опередил его.

— А вообще-то я думаю, — произнес он неожиданно притихшим, мечтательным тоном. — Иногда, когда я вечерами смотрю на звезды… это, конечно, нечасто бывает, вы не думайте… в общем… короче, вот бы человечество вышло в космос…

— Не бывать этому! — воскликнул кто-то.

Эпифан Эпифаныч недоуменно обернулся. Оказалось, что рядом стоит человек с длинной бородой и тюрбаном на голове. А, это ведь тот проповедник «самой лучшей в мире религии», который подходил на остановке…

— Повелитель Меркурия этого не допустит. — серьезно сказал бородач.

— Простите, с кем имеем честь беседовать? — осведомился Эпифан Эпифаныч.

— Можете звать меня Порфирием, — ответил проповедник.

— И чем же вызвано ваше столь резкое заявление?

Свиридов внимательно смотрел на Порфирия, ожидая его реакцию. Если сила подчеркнутой вежливости подействует, можно продолжать разговор. Почему бы и нет? Ведь можно будет проявить свои лекторские способности, продемонстрировать собеседникам мощь научного мышления… Однако человек с красным лицом снова взял слово.

— Слушай, ты! Чего тебе надо? — грубо спросил он.

— Погодите, коллега. — мягко прервал профессор. — Возможно, молодой человек собирается сообщить нам какую-то важную информацию. Давайте выслушаем, и уж потом решим, вступать ли в общение с ним.

Краснолицый презрительно хмыкнул, но промолчал. Лицо проповедника изменилось, выдавая волнение.

— Понимаете, мы часто недооцениваем влияние Меркурия. — торопливо заговорил Порфирий. — Мы думаем, что от нас зависит все, в то время как от нас зависит очень и очень немногое. Наша судьба, наша жизнь — все на самом деле подчиняется Повелителю Меркурия…