Милослав Швандрлик - Черные бароны или мы служили при Чепичке

Но тут оказалось, что пани учительница на пенсии не бросала слов на ветер. На ближайшую репетицию девушки пришли со слезами на глазах, и, горько всхлипывая, одна за другой подавали самоотводы к актёрской деятельности. Общественное мнение городка записало их в число сладострастных наложниц при неблагонадёжных элементах, а с таким ярлыком нельзя было появляться перед пристрастной провинциальной публикой. Они, мол, не желают, чтобы у них за спиной пересмеивались!

— Так не пойдёт, дамы, — нахмурился Кефалин, — сейчас, когда перед нами открываются невиданные перспективы, афиши отпечатаны, а Черник поехал в Горжовицы за костюмами, вы же не можете вестись на чьи‑то перетолки! Вы должны быть выше зависти и злословия!

Девушки заявили, что рады бы быть выше, но обстоятельства им не позволяют. К суровым жизненным реалиям нельзя относиться легкомысленно и подобные разговоры могут осложнить их будущее. Если их будут считать вертихвостками и любовницами неблагонадёжных элементов, то какой парень поведёт такую к алтарю? Останутся навсегда скомпрометированными и закончат жизнь старыми девами!

— До старых дев вам ещё далеко, — рассудил Кефалин, — но дело ясное, что надо переходить к активному контрнаступлению. Посудите сами — эти разговоры могли возникнуть только потому, что наши имена связаны с другими девушками. Если бы люди узнали, что у каждого из нас есть невеста, любимая, или что‑то в этом роде, то все сплетни сразу бы прекратились.

Девушки встрепенулись.

— Вот Покорный, — продолжал Кефалин, — у него есть Хеленка из Гостивар, он с ней помолвлен. Поэтому он ей напишет срочное письмо и пригласит её в Яновицы. Он с ней будет два часа прогуливаться по площади, и всему городу станет ясно, что его сердце давно занято, а все догадки о его сношениях с какой‑либо актрисой — лишь смехотворный вымысел.

— Пожалуй, — сказал старший сержант Фишер, — У меня, конечно, нет Хеленки из Гостивар, но я мог бы написать сестре. Если мы будем вместе прогуливаться, никто и не догадается.

— А мы, остальные, — добавил Кефалин, — должны прилюдно, прямо‑таки демонстративно добиваться благосклонности какой‑нибудь яновицкой девушки, никак не связанной с нашим спектаклем. Если нам это удастся, то тучи кривотолков развеются, и»Одураченный супруг»не только состоится, но и увенчается абсолютным успехом. Лично я для успеха спектакля готов на всё! Уже две недели на мою невинность усиленно покушается вдова Шошолакова, и я со всей ответственностью заявляю, что ради доброго дела ей поддамся!

— Лишь бы только всё удалось! — переживали девушки, впрочем, уже не отказываясь так однозначно от участия в представлении.

— Ваша честь останется незапятнанной, — заверял их Кефалин, — и к тому же останетесь навек увенчаны актёрской славой! Вас ожидают почёт и восхищение жителей Яновиц! А теперь, милые дамы, за работу! Мы уже проболтали пол–репетиции!

Кефалин и Покорный, притулившись на козлах, ездили по стройке с двумя мешками цемента на подводе и репетировали друг перед другом роли. Труди и Фукса то и дело оглядывались, недовольно или критически фыркая.

— Не понимают, бедняжки, Мольера, — сказал Кефалин, — но каждый из нас обязан что‑то вытерпеть! Лошадь и человек. Впрочем, тут принципиальная разница. Человек, в отличие от лошади, способен страдать сознательно!

— Как комсомолец, — вздохнул Покорный и закутался в синюю немецкую шинель.

— Именно так, — согласился Кефалин, — Ещё прежде чем меня выгнали из АМИ [15] АМИ – академия музыкальных искусств. за недостаток таланта, я повидал множество занятных случаев. Например, комсомолец Отакар Жебрак после раскрытия антинародного заговорщицкого центра ходил между нами, повесив голову, и каждому со слезами на глазах говорил:«Парни, нам, евреям, не верьте! Мы, евреи, все сволочи! Помните, что единственный приличный еврей — Езехиель в»Упрямой невесте [16] «Упрямая невеста» — пьеса Й. К. Тыла. "!«Потом, чтобы доказать, что от этого случая он решительно отмежёвывается, Жебрак начал критиковать представителей буржуазии и проницательно разоблачал их нутро. И так горестно провозглашал свои обвинения типа»Президент Эдвард Бенеш семнадцать лет утаивал от нас, что мы, по сути, часть Польши». Или»Раньше болгары только болгали, а теперь радостно шагают к социализму!«И ещё он нарисовал картину»Двое безработных текстильщиков».

— Я даже и не знаю, почему меня не взяли в АМИ, — размышлял Покорный, щёлкая зубами, — то ли потому, что нет таланта, то ли потому, что я Георгия Димитрова назвал троцкистским шпионом, расстрелянным вместе с Бухариным, Зиновьевым и Каменевым. Если, конечно, не сыграл роль тот факт, что мо отец был цирюльником в Чимицах!

— Это скорей всего, — предположил Кефалин, — потому что племянницу директора»Живнобанка»доктора Прейса тоже не взяли. Но главное, что ты не пал духом!

— Я в своём положении не могу себе позволить падать духом, — пояснил Покорный, — потому что, если я паду духом в наше эпохальное время, меня отправят на шахты. А если я побываю на шахтах, то какие планы я могу строить на Хеленку, которая работает секретаршей в Чехословацком Госфильме? Человек не может делать, что хочет! Он подчиняется мнению коллектива!

— Тут ты прав, и поступаешь верно, — согласился Кефалин, — сегодня главное — дисциплина. Поэтому военная подготовка есть и в высших учебных заведениях. Хоть о нас и говорили, что мы учимся в кадетской школе с учётом театральных нужд, но это была просто недооценка сознательной дисциплины. Товарищ Вейражка [17] Витезслав Вейражка (1915 — 1973) – чешский актёр и режиссёр, в описываемое время работал в Народном театре в Праге. нам правильно говорил: партия и правительство вам дала возможность учиться в ВУЗе! И вы должны были бы целовать не воображаемый, а настоящий кнут, которым мы вас гоним на работу!

— Это как раз то, чего у нас ещё нет, — сказал Покорный, — и чего мне как раз не хватает. Настоящий кнут! Что же, чёрт побери, никому в голову не придёт!

— Здесь дело в том, — размышлял Кефалин, — была ли бы потом сознательная дисциплина! Впрочем, почему бы и нет? Если бы мы за это проголосовали…

Подвода, влекомая Труди и Фуксой опять объехала стройку и с двумя мешками цемента на борту отправилась на следующий круг.

— Эй, куда едете? — закричал возчикам мастер Францль, — Что везёте?

— Везём цемент мастеру Грегору, — закричал в ответ Кефалин, — мы полностью загружены работой!

— Мне нужна извёстка! — заявил Францль, — но чтобы сегодня!

— Мы сделаем всё, что в наших силах, — ответил Покорный и мастер, ворча себе под нос, лишь недоверчиво завращал глазами.

Через некоторое время Кефалином и Покорным заинтересовался и мастер Грегор: