Михаил Мишин - Почувствуйте разницу

— Ничего, — пробормотал Сергей Антонович. — Сказал — отстань.

Антонина Ивановна уперла руки в бока, набрала полную грудь воздуха, но, взглянув на выражение лица Питиримова, не взорвалась, а растерянно спросила: — Ты чего, Сереня, а? — И заплакала.

— Ну, завыла, — нежно сказал Сергей Антонович. — Чего ревешь-то?

Он придумал, что делать дальше.

Он взял лист бумаги, ручку, сел за стол и, посопев, стал писать: "Мы, жильцы квартиры 1 18, как и жильцы всей лестницы нашего дома, осуждаем маневры против дрокусов, которые…"

У Антонины Ивановны, которая прочитала из-за спины Питиримова слово "маневры", от ужаса высохли слезы.

Сергей Антонович завершил письмо восклицательным знаком и пошел по квартирам собирать подписи. В целом жильцы подписывали охотно. Правда, в девятой квартире потребовали, чтоб Питиримов написал еще и про хулиганов, которые на стенках пишут, а бабушка из двадцать второй квартиры хотя и поставила закорючку, но при этом хотела непременно дать Питиримову три рубля — должно быть, приняла его за водопроводчика. Обойдя весь дом, Сергей Антонович вернулся и велел Антонине и Вове тоже поставить подписи.

— Сереня, — осторожно спросила Антонина Ивановна, — а куда ты эту бумагу направишь?

Сергей Антонович помрачнел. Это ему и самому было пока не очень ясно.

— Найдем! — сказал он сурово. — Отыщем управу. Пусть не думают. Ты вот сходи-ка, пусть Клава с Колькой тоже подпишут.

— Нету их, — сказала Антонина Ивановна. — Пока ты ходил, милиция его забрала. А она в поликлинику пошла… Гад такой! Хоть бы посадили!

— Гад! — подтвердил Сергей Антонович. — Тут каждая подпись на счету…

В этот вечер за стенкой было, как никогда, тихо. Никто не мешал Сергею Антоновичу размышлять о гологвайских делах и думать, что же еще можно сделать для дрокусов, которым срочно требовалась помощь.

Тот день начинался как обычно.

Валюшин проснулся, полежал, глядя в потолок, потом сел и зевнул. Из кухни слышалось шипение — супруга готовила завтрак. Валюшин встал, натянул брюки, пошел в ванную. Побрившись, он направился к кухне, чтобы сказать супруге: "Скорей, а то я из-за тебя каждый день опаздываю!" Валюшин открыл рот и…

— Товарищи! — раздалось в кухне. — Работники нашего предприятия единодушно поддерживают почин пекарей кондитерской фабрики — работать только без опозданий.

Звук шел из Валюшина.

— Сделай потише! — не оборачиваясь, сказала супруга. — Весь дом разбудишь.

Валюшин хотел сказать, что это не радио, но внутри него что-то всколыхнулось и изо рта вылетело:

— Растет радиотрансляционная сеть города. Разнообразными стали передачи, ширится их тематика…

Испуганно уставившись на жену, Валюшин замолк. Жена посмотрела на него.

— Гриша, — сказала она, — если ты это из-за того, что мама говорит, что с ремонтом можно подождать, так постыдился бы!

Валюшин хотел возразить, но почувствовал, как внутри опять что-то заколыхалось, и скорее закрыл рот ладонью.

Молча пережевав завтрак, Валюшин вышел на улицу. Подошедший автобус вывел его из задумчивости, Валюшин проник внутрь и был сжат до половины естественного объема. Кто-то уверенно встал ему на ногу. Валюшин попытался повернуться, чтобы сказать этому хаму пару ласковых.

— Товарищи! — выскочило из него. — Мы, пассажиры автобусного маршрута номер пять, как и пассажиры других маршрутов, испытываем чувство горячей благодарности к работникам автобусного управления. День ото дня улучшается работа транспорта, на карте города появляются новые маршруты.

В автобусе стало очень тихо. Даже дизель перестал чихать. Валюшин с ужасом вслушивался в прыгающие из него слова.

— Достигнутые успехи не пришли сами собой, — звенело в автобусе. Это плод кропотливой работы…

Вырвавшись на воздух, Валюшин постоял, тяжело дыша, и решил сказать что-нибудь для проверки самому себе. Сначала он попытался ругнуться. Попытка удалась. Он сделал еще несколько успешных попыток и заторопился на службу, решив сегодня говорить только в случае крайней необходимости и, если будет время, забежать в медпункт.

Валюшину удалось молча проработать до обеда. Затем его позвали к начальнику отдела.

— Как дела с проектом? — спросил начальник.

Валюшин насупился.

— Тут такое дело, — сказал начальник, — я у тебя Голубеву хочу забрать. Группа Змеевича зашивается.

Валюшин хотел стукнуть кулаком по столу и высказать все, что он думает об этой практике постоянной перетасовки сотрудников и о Змеевиче лично и что если заберут Голубеву, то он сорвет к чертям все сроки и вообще снимает с себя ответственность.

Валюшин стукнул кулаком по столу и услыхал свой, победный голос:

— Трудящиеся моей группы, как и весь отдел, испытывают чувство небывалого подъема. Энтузиазм, вызванный переводом сотрудника Голубевой в группу товарища Змеевича, является надежной гарантией выполнения и перевыполнения моей группой плановых заданий, которые…

— Постой! — сказал встревоженный начальник. — Это все, конечно, правильно, но…

— Нельзя стоять на месте! — выскочило из Валюшина. — Надо беречь каждый час, каждую минуту. Включившись в поход за экономию рабочего времени, наша группа…

— Перестаньте паясничать! — обозлился начальник. — Скажите Голубевой, пусть подключается к Змеевичу. Идите!

С красными пятнами на лице Валюшин сел на свое место. Сослуживцы подходили с какими-то вопросами, но Валюшин, сжав зубы, молчал.

Перед тем как пойти в медпункт, Валюшин написал про то, что с ним произошло, на листке бумаги.

— Раздевайтесь, — прочитав листок, строго предложила Валюшину девушка в белом халате, с переброшенными через шею резиновыми трубочками.

Валюшин оголил торс. Девушка довольно ловко сунула себе в уши концы трубочек и приложила к животу Валюшина холодный кружок стетоскопа. По окончании прослушивания она потребовала, чтобы Валюшин открыл рот и сказал "а".

— А-а-а-а-а, — осторожно сказал Валюшин.

— Бюллетеня не дам, — категорически объявила девушка. — Небо чистое.

Валюшин пришел в ярость. "Какое, к чертям, небо?! — хотел он закричать. — Какой ты, к черту, врач!"

— Невиданных успехов добилась медицина! — рявкнул он вместо этого. Полностью побеждены такие болезни, как чума, брюшной тиф, сибирская язва…

Далее шедший из Валюшина голос отметил прогресс в лечении наследственных заболеваний, после чего перешел к вирусологии. Объявив, что прежде в горных районах Алтая вообще не было врачей, а теперь их там больше, чем в странах Бенилюкса, Валюшин выскочил из кабинета в коридор и из коридора — на улицу…

Последнее в тот день выступление Валюшина состоялось в гастрономе, где он покупал с горя "маленькую", а его голос произносил яркую речь о достижениях антиалкогольной пропаганды. Люди, стоявшие у прилавка, посмотрели на Валюшина с уважением и позволили взять без очереди.