Михаил Мишин - Почувствуйте разницу

Как в воду глядел.

В прошлую субботу это было. Нет, в воскресенье даже. Потому что в ту субботу мы как раз у Коли на квартире гуляли. Провожали его брата назад в деревню. Мы брата Колиного на вокзал свезли, а потом вернулись — отметить, что свезли его на вокзал. Сперва у нас там еще было, потом Юра сходил, принес, а потом Коля сам уже сбегал, принес, а ту бутылку мою это уже мы с Юрой вдвоем, когда от него ушли, потому что он уже не мог. Ну да, в субботу. Ну и в воскресенье, конечно, нормально все. Только, конечно, голова. Ну, освежиться пошел к ларьку. А Юра уже там был. Видимо, с ночи. Мы сперва с ним по большой взяли, потом уж еще по большой.

Юра говорит:

— Сейчас бы рыбки, да?

Я говорю:

— Рыбки — то бы да.

А Юра говорит:

— Нету рыбки.

Стоим так, разговариваем. И тут как раз из-за угла Коля выгребает.

Юра говорит:

— Пришел, да, Коль? Давай полечись. С утра-то после вечера.

А Коля стоит, не отвечает ничего и так задумчиво на нас с Юрой смотрит. Мне его вид сразу не понравился — больно задумчивый был.

Ну, пьем помаленьку с Юрой, и Юра говорит:

— Ну, чего делать будем?

Я говорю:

— А чего ты будешь делать? У меня вон двадцать семь копеек.

Вот тут Коля и начал.

— А давай, — говорит, — мужики, сходим куда.

Я говорю:

— Куда сходим-то, Коль? Я ж говорю: у меня двадцать семь копеек. А у Юры вообще ничего.

А Коля и говорит голосом таким нездоровым:

— Нет, — говорит, — я не про это. Давайте, — говорит, — для интереса куда сходим.

Юра говорит:

— Куда, Коль? В общежитие, что ли? Так как ты пойдешь? У него же вон двадцать семь копеек, а я вообще пустой, а если у тебя есть, так чего ты выламываешься? Доставай, сейчас возьмем и к этим сходим, ну в общежитие.

А Коля глаза в небо уставил и говорит:

— Вы, — говорит, — мужики, меня не поняли. Я не это предлагаю, а я предлагаю вам сходить в какое место.

Я говорю:

— Ты чего, Коль, тупой? В какое место? Когда у нас двадцать семь копеек? Вон, гляди, двугривенный, пятак и по одной — вот одна, вот две. Куда ты хочешь сходить-то?

А он так это сплюнул и говорит:

— Хотя бы, — говорит, — в музей.

Юра как стоял, так кружку и выронил.

Я говорю:

— Повтори, Коль, чего сказал?

А Коля так чуток отодвинулся и говорит:

— Да нет, в музей — это я для примера. Лучше, — говорит, — в филармонию.

Тут уже я кружку разбил.

А Коля стоит как памятник "Гибель, Варяга"" и говорит:

— Я, — говорит, — сегодня, мужики, рано проснулся и телевизор включил. И там, — говорит, — как раз один выступал профессор. И он сказал, мужики, что если только пить и ничего больше, так и будешь все только пить и ничего больше вообще. А надо, он сказал, так жить, чтоб в библиотеку ходить, чтоб сокровища культуры, и также регулярно в филармонию.

Юра мне говорит:

— Ты чего ему вчера наливал? — И говорит: — Коль, ты чего, первый раз профессора по телевизору видал? Мало ли какой дурак по телевизору чего скажет? Так всех и слушать, а Коль?

И мне говорит:

— Я понял. Я понял, Мишань, чего он по телевизору смотрел. Там такая передача есть, когда от этого дела гипнозом лечат. Там точно, профессор выходит и говорит: "Водка — гадость! Я с водкой рву! Все рвем! Рвать!" И они там все рвут и отучаются. Слышь, Коль, ты эту смотрел передачу, да?

А Коля говорит:

— Я на мелкие подначки не отвечаю. Я, — говорит, — без балды вас приглашаю. Я в кассу сходил и на дневной концерт три билета взял. Как раз, — говорит, — у меня последняя была пятерка.

— Видал, Юр, — говорю. — Я ж помню, у него еще должна быть пятерка. Вон он, гад, на что ее пустил, А Коля говорит:

— Идете или нет?

И стоит, подбородок задрал — ну точно как в кино разведчик, которого в тыл врага засылают. Только вместо парашюта у него фонарь под глазом. Ему этот фонарь его родной брат поставил, который из деревни к нему приезжал погостить. Потому что они с Колей поспорили, кто за меньше глотков бутылку портвейна выпьет. И Коля выпил за один. И думал, что выиграл. А брат его вообще без глотков — влил всю бутылку в себя, и все. А Коля сказал: "Без глотков не считается". А брат его сказал: "Нет, гад, считается" — и навесил ему под глаз фонарь. А Коля ему нос подправил. А потом они помирились, и мы это дело отметили, что помирились они.

Юра говорит:

— Видал? Во, гады, гипноз дают, а?

Я говорю:

— Его одного сегодня бросать нельзя — видишь, он поврежденный.

Ну, пошли, он впереди, мы сзади с Юрой.

Юра говорит:

— Хочешь, Коль, мы тебе мороженого купим? На все двадцать семь копеек. Хочешь крем-брюле, а, Бетховен?

А Коля на нас только поглядел, будто он, правда, Бетховен, а мы с Юрой два ведра мусорных…

Ну ладно, подходим, значит, к этой филармонии. У входа толпища, как в торговом центре перед праздником. Ну, показались мы там, и я так скажу, что по глазам ихним было видно: нас они вовсе не ожидали.

Коля так это небрежно свой фонарь ладонью прикрыл — вроде бы у него там чешется. И Юра, гляжу, как-то загрустил, как-то пропало настроение у него. Говорит:

— Лучше бы в общагу сходили, там тоже музыка!

— Не бэ, — говорю. — Прорвемся!

Он говорит:

— Глянь-ка, у меня везде застегнуто?

Я говорю:

— Вроде везде. А у меня?

Он говорит:

— У тебя на рукаве пятно жирное.

Я говорю:

— Это у меня с пирожка капнуло. Вчера на вокзале. Я ж не знал, что у меня сегодня филармония.

И ладонью пятно закрыл, чтоб не видно было.

Тут Коля, значит, и говорит гадким голосом:

— Идемте, товарищи, а то можем опоздать.

Ну, на "товарищей" мы ничего ему не сказали, встали плечом к плечу, как на картине "Три богатыря", только без лошадей, и пошли. Ну, Коля одной рукой глаз защищает, второй билеты сует. Старушка долго на нас глядела — тоже, видать, не ждала. Но пропустила: билеты верные оказались.

А внутри — свет сверкает, колонны везде, паркет фигурный. Культурное место, что ты! Ну а мы так и стоим плечо к плечу возле стеночки. А эти мимо нас парами гуляют, один, с бородой, на меня поглядел, чего-то своей бабе сказал, та тоже поглядела, и засмеялись оба. Я думаю: "Ты бы у нас во дворе на меня засмеялся! Ты бы у меня посмеялся!.."

Тут к нам еще одна старушка подъюливает.

— Не желаете, — говорит, — молодые люди, программку?

Ну, Коля глаз рукой еще плотнее прикрыл и отвернулся — вроде бы ему ни к чему никакая программка, мол, он тут и так все знает. Бетховен, ну.

А Юра мне на ухо говорит:

— Это чего за программка? Навроде меню, что ли? Мишань, спроси ее, чего у них тут на горячее?

Он когда на нерве, из него всегда юмор прет.

Ну, купил эту программку за десять копеек, но поглядеть не успел звонок дали. Коля от стенки отлепился.

— Пора, — говорит, — в зал, товарищи.

Ладно, пошли в зал. Бетховен впереди, мы с Юрой за ним. Так и сели, потому что билеты у нас оказались: два вместе — мы с Юрой сели, а Коля прямо передо мной. Юра у меня программку взял, зачитывает: