Андрей Рябов - Где-то в Краснобубенске... Рассказы о таможне и не только

— Где ты их взяла? — брезгливо осмотрев реквизит, спросил Яанус.

— Где надо, там и взяла! — огрызнулась Близнецова. — Не нравится — принесите другие!

Внешний вид мешков, действительно, оставлял желать лучшего. Лишь один из них, матерчатый ярко-красный, со стороны походил на мешок для конкурса. Ещё два, изготовленных из полипропилена, радовали глаз трафаретно выполненной надписью: «Мешок многофункциональный двухслойный». Два последних, из грубой дерюги, и вовсе были предназначены для транспортировки картофеля. Но разве такие мелочи могли отпугнуть разогретых краснобубенцев? Любимец женщин, он же конкурсный мачо Глеб Красота, с помощью Зайцева ретиво запрыгнул в самый приличный мешок. В один из «многофункциональных» обречённо втиснулся Исикевич. Гагаев мстительно захохотал. Вид у Ленинида Агафоновича и впрямь казался жалким. Белореченцы не остались в долгу, заполнив своими телами оставшиеся пакеты.

— Приготовиться к старту! — вновь привлекла к себе всеобщее внимание Светлана Ильинична. Проковыляв поближе к участникам (проклятые «шпильки» постоянно застревали в мягком травяном грунте), она подняла к небу указательный палец и издала губами неприличный звук. Видимо, он должен был символизировать выстрел стартового пистолета.

В лидеры моментально вырвался Красота. Совершая гигантские прыжки, он неумолимо приближался к финишу. Финиш изображал маячивший близ футбольных ворот Пескоструев. Белореченские таможенники изначально оказались в неравных условиях по сравнению с Глебом. Прыгать в мешках из-под картошки оказалось делом весьма затруднительным. Один из белореченских, основательно пьяный, завалившись в очередной раз на середине пути, не смог подняться. В пылу борьбы о нём как-то забыли. Впереди продолжал нестись к вожделенной победе Красота. Каждый прыжок сопровождался каким-нибудь забористым матерным выражением. За всю дистанцию Красота ни разу не повторился.

До финиша добрались не все. Исикевич, например, приплёлся к подножию Евгения Робертовича, удерживая свой мешок под мышкой. Справедливую победу праздновал, естественно, Красота. Близ футбольных ворот его ждал заслуженный приз. Ирочка Худых, с грацией, достойной самки мамонта, раненой в хобот неандертальцами во время групповой охоты, подскочила к Глебу и запечатлела на его горящей щеке страстный поцелуй. Краснобубенцы раскатисто приветствовали успех сослуживца. Кухарьков недовольно кривился. Самурайский же, напротив, благосклонно улыбался. Самую малость портил ему настроение Зайцев. Тот в открытую, никого не стесняясь, лакал водку, присосавшись к самому горлышку бутылки.

— О спорт, ты мир! — взмахнув рукой, словно лебедица крылом, продекламировала Светлана Ильинична. — Во-лей-бол!

На примыкавшем к футбольному волейбольном поле трепыхалась дырявая провисшая сетка. Под ней разминался Пескоструев — капитан волейбольной команды Белореченской таможни. Вид у него был вполне довольный. Ещё за несколько дней до Дня здоровья он предложил Кухарькову коварный план: закупить спиртное, опоить известных своей слабостью к горячительным напиткам краснобубенцев и взять над ними верх в состязаниях по волейболу-футболу. Неспортивно? Конечно, неспортивно! Но кто будет думать о благородстве, когда на кону похвала самого Петра Константиновича Дуплоноженко. На всякий случай пятерых инспекторов, представляющих олимпийскую гордость Белореченска, заперли на ключ в одном из домиков пионерского лагеря. Сейчас их выпустили и они хмуро кучковались недалеко от поля, с завистью поглядывая на своих более удачливых коллег, сполна познавших вкус алкоголя.

С краснобубенской волейбольной командой дело обстояло значительно хуже. Потеряв всякий страх, она с восторгом предавались пьянству в пионерской столовой. На грозные окрики Яануса никто не обращал внимания. Один лишь шкафоподобный Вова Макарский, утомившись от резких движений мельтешащего перед глазами Ольгерда Юльевича, сурово произнёс:

— Слышь, как там тебя, не мешай людям оздоравливаться! Желаешь, как обезьяна под сеткой скакать — так иди и скачи! А нас не тронь!

Яанус пронзительно, запоминая, оглядел Макарского. Он обязательно отомстит зарвавшемуся инспекторишке. Потом. В Краснобубенске. А пока нужно спасать спортивную честь таможни…

Волейбольная команда, наспех составленная Ольгердом Юльевичем, выглядела довольно убого. Но, что есть, то есть! Выбирать особенно не приходилось. В спортсмены попали парочка наименее пьяных краснобубенцев из грузового отдела, сам Ольгерд Юльевич, а так же несчастный Исикевич. Лениниду Агафоновичу предстояло в этот вечер испить горькую чашу унижения до самого дна. Единственным добровольцем оказался Глеб Красота. Вместе с ним пришлось включить в команду и Ирочку Худых, так как она ни в какую не пожелала отлепиться от своего избранника даже ради такой благородной цели как волейбольный матч.

Зрителей понаблюдать за сим зрелищем собралось немного. Собственно, всего трое. На стульях, которые приволок из ближайшего домика Гагаев, расположились Самурайский с Кухарьковым. Сам Гагаев топтался рядом, готовый по первому требованию ринуться исполнять прихоти руководства.

На подачу, снисходительно улыбаясь, пошёл один из белореченских. Мяч, пущенный им со своей половины, словно пушечное ядро понёсся в сторону краснобубенской команды. Наперерез мячу бросился Красота. Не судьба! Слишком отягощён был Глеб усталостью, выпитым и Ирочкой Худых. Снаряд, по замысловатой траектории обогнув растопыренные руки Красоты, врезался в лоб зазевавшегося Исикевича. Ленинид Агафонович икнул от удивления и рухнул словно подкошенный.

— Михаил Владимирович, — Самурайский взял на себя ответственные функции тренера. — Подмените Исикевича. Давайте, шевелитесь! Не видите, человеку плохо!

Заслышав слова начальника, Ленинид Агафонович негромко застонал. Гагаев же с готовностью выскочил на площадку.

— Так! — крикнул он. — Собрались, ребята, собрались!

Яанус неприязненно зыркнул в сторону Михаила Владимировича. Двум капитанам в команде не бывать! Ольгерд Юльевич уже хотел поставить зарвавшегося выскочку на место, но не успел. Со стороны белореченских снова летел мяч…

Организовав волейбольный матч, Светлана Ильинична решила, что настала пора позаботиться о своей личной жизни. Часто ли встретишь в одном месте такое количество не совсем трезвых мужиков? Не воспользоваться таким случаем было бы, покрайней мере, преступно! Проклиная «шпильки», она бросилась в столовую. Там творилось нечто невообразимое! Обстановка напоминала портовый шалман. Лица с трудом различались за клубами сигаретного дыма. Кто-то включил на полную громкость портативный кассетник. Из дальнего угла, перекрывая попсовую мелодию, неслось разноголосое нестройное «Прорвёмся, решили опера!» Там гуляли побратавшиеся оперативники обеих таможен. Никита Антонович Хамасюк, призванный следить за состоянием подчинённых, постыдно лежал на полу. За соседним столом начальник грузового отдела Дорожаев монотонно, ударяя себя кулаком в грудь, твердил одну фразу: