Игорь Собецкий - Фишки нА стол !

Иванов поговорил с Кулиничем. В этом разговоре он впервые предположил, что убийцей может быть Гринберг.

— Мы все линии отработали. Везде не подтверждается. Видимо, придется с начала.

— Начинать следует с самого простого. А самое простое — это простая бытовуха. А бытовуха — это сосед, как там его? Гринберг.

— А мотив? Мы его и не рассматривали всерьез, потому что у него мотива нет никакого.

— Чужая душа — потемки, Сережа. Мы о нем почти ничего не знаем; может, и был мотив… К тому же, много бывает и безмотивных преступлений. Особенно в последнее время. Просто жуть какая-то творится. Тут вот один случай был с виртуальным убийцей… Впрочем, потом расскажу. Так, значит, у этого Гринберга алиби? Проверяли?

— Да нет, в общем-то…

— Давай займемся. Что там он говорит?

— Смотрел кино. Сеанс начался в 22:30, закончился около полуночи.

— Алиби — это последнее, что мы обычно принимаем в расчет. Практически у всех убийц, что я вязал на своем веку, было алиби. У одного даже два одновременно. Представляешь: неопровержимо доказано, что мужик в час убийства находился в другом месте, и столь же неопровержимо — что был в тот же момент в третьем.

Иванов поднял вопрос об орудии убийства. Нож так и не нашли. Иванов потратил значительное время на запоздалый осмотр здания.

— А теперь я бы хотел…

— Э, нет, дорогой. Война войною, а обед по распорядку, — Кулинич увлек коллегу к дверям столовой.

Народу в университетской столовой в этот час толпилось порядочно. Кроме тьмы студентов сюда прибывали обедать экипажи патрульных машин, рабочие с близлежащих предприятий, таксисты, спекулянты и бог знает кто еще. Среди посетителей Кулинич сразу заметил толстую сияющую рожу хорошо (даже слишком хорошо) известного в отделении фарцовщика Красовского. Университет, входя в число трех десятков интуристовских объектов столицы, имел и площадку валютного бизнеса, с коим милиция безуспешно боролась с начала времен. Одной из виднейших фигур такого бизнеса и являлся Красовский. Его задерживали по нескольку раз в неделю, а бывало, что и дважды в день, но посадить никак не могли — каждый раз приходилось ограничиваться штрафом, а штрафы он платил с удовольствием, цинично заявляя, что это даже меньше подоходного налога. Завидев Кулинича, Красовский расплылся в самодовольной ухмылке и, видимо, собирался отпустить какую-нибудь колкость, но заметив рядом Иванова, почему-то резко погрустнел и уткнулся в тарелку. Иванов сделал вид, что фарцовщика не знает.

Кулинич бесцеремонно протолкался к раздаче без очереди и, проигнорировав слабые протесты студентов, завел разговор с коллегой:

— Так ты обещал рассказать про виртуального убийцу.

— А, да. Так вот. Представь себе, приходят раз в милицию с повинной шесть граждан. И заявляют: "Мы человека убили". И рассказывают, что накануне была у них большая попойка. Что случилось во время попойки, никто вспомнить не может, но утро один из этой веселой компании встретил с ножом в спине. С повинной явились все шестеро, но никто из них на себя вины не брал. Не то, чтобы отрицали, а просто не помнили ввиду совершенно свинского состояния. Сначала думали, дурака валяют, чтоб запутать следствие, но применение испытанных приемов раскола круговой поруки ни к чему не привели. Следователь велел дактилоскопировать всех присутствовавших (даже потерпевшего!) и сравнить с отпечатками на ноже. Выяснилось, что следы не принадлежат ни одному из них. Стали уточнять, кто приходил, кто уходил в ту ночь. Ответы "очевидцев" не отличались оригинальностью: "Не помню, пьяный был…" Через некоторое время допросили потерпевшего, который, к счастью, остался жив. А он — буквально то же самое: "Не помню, пьяный был…" В общем, дело совершенно тухлое. Даже не знаю, как следак исхитрился его прекратить. На несчастный случай списал, что ли…

Коллеги получили свой обед впридачу с улыбочками раздатчиц (блюдо, для простых студентов недоступное) и с подносами отправились искать свободный столик. Все места были заняты либо самими обедающими, либо их вещами, которые, по традиции, складывались на стулья, чтоб забить место, пока хозяева стоят в очереди. Походив с минуту, Иванов, не проникшийся уважением к университетским традициям, снял на пол чьи-то сумки и устроился за столом. Когда подошли хозяева вещей и заявили, что "здесь занято", он удостоил их косым взглядом и подтвердил: "Да, занято. Мной!" Студенты потоптались и отвалили.

Устроившись за столом, Иванов перешел к делу.

— Ты знаешь, отсутствие ножа опять-таки наводит на мысль о незапланированном убийстве, то есть, скорее всего, бытовухе. Если кто готовится к преступлению, то скорее всего, воспользуется не случайным ножом, а возьмет такой, который потом можно оставить на месте, лучше всего даже не вытаскивать из тела — чтоб не запачкаться. Если нож унесли, значит, либо его могли опознать как принадлежащий убийце, либо преступник просто дурак, решил, что чем меньше улик, тем лучше. И то, и другое предполагает непредумышленное убийство.

— Думаешь, нож выбросили?

— Думаю. Только нож с убийства выбросить не просто. Я тут облазил ваше здание. Смотрел, куда можно было бы спрятать ножичек.

— Если это Гринберг, то у него на прятки было совсем мало времени.

— Вот я и смотрел в радиусе пяти минут от комнаты. Любопытное зданьице у вас, я замечу. Столько укромных уголков! Столько нежилых областей! На чердаке южной башенки я нашел залежи… Никогда не догадаешься, чего. Женских трусов! Десятка два! Представляю, что там творится.

— Да уж… Здание у нас ничего, — улыбнулся Кулинич. — И не такое можно найти…

Когда в 1985-м, перед Фестивалем чистили подвалы Главного здания, на минус третьем нашли пару трупов "возрастом" лет десять-пятнадцать. Идеальное место, чтоб прятать трупы: там же холодильные установки, которые грунт под зданием замораживают, тела могли там и сотню лет пролежать. Тогда начальник отделения удачно сообразил заявить, что третий подвал не входит в их территорию, поскольку официально числится секретной зоной. Жмуриков записали на Комитет, и отделение по итогам Фестиваля выглядело очень неплохо.

— Значит так, — вернул Иванов разговор в прежнее русло. — Если бы я был убийцей, я бы запаковал нож как следует, например, в молочный пакет и спустил в мусоропровод. Достаточно надежно. Либо есть еще там вентиляционная шахта, похоже, до самого низа идет. Туда тоже можно бросить. Куда она выходит, я так и не нашел, но тебе советую проверить, если будет возможность.

Кулинич собрался было пойти проверять алиби Гринберга, но… Но текучка заедает!

Какая-то сволочь донесла начальнику отделения, что рабочие автобазы по ночам вытаскивают запчасти. Кулинич подозревал, что сволочь эта — Крот, но подтверждений не имел. Собственно, ничего плохого в самом факте такого доноса не было. Как не было и ничего нового — что на университетской автобазе воруют, в отделении знали все. Но донос Валентинову иногда мог иметь печальные последствия для личного состава. И на сей раз имел!