Джером Джером - Досужие размышления досужего человека

Как-то раз мне пришлось сопровождать одну американскую леди в немецкий оперный театр. В немецких Schausspielhaus [38] Театр (нем.). полагается в обязательном порядке снимать шляпы, и опять же жаль, что такого закона нет в Англии. Но американские леди привыкли пренебрегать правилами, установленными простыми смертными. Она объяснила швейцару, что войдет в зал в шляпке. Швейцар, в свою очередь, объяснил, что она этого не сделает. Разговаривали они друг с другом несколько резковато. Я воспользовался возможностью и отошел в сторону, чтобы купить программку: мне всегда казалось, что чем меньше народу втянуто в спор, тем лучше.

Моя спутница вполне откровенно объяснила швейцару, что ее мало волнуют его слова, она не намерена обращать на них внимание. Он вообще не показался мне человеком разговорчивым, и, вероятно, это заявление окончательно привело его в уныние. В любом случае он даже не попытался ответить, а просто встал в дверях с отсутствующим взглядом. Ширина дверного проема составляла примерно четыре фута; ширина швейцара — примерно три фута шесть дюймов, а весил он около двадцати стоунов. Как я уже сказал, я покупал программку, а когда вернулся, моя приятельница держала шляпку в руке и втыкала в нее булавки. Мне показалось, она воображает себе, что это сердце швейцара. Она уже не хотела слушать оперу, а хотела беспрестанно говорить о швейцаре, но окружающие не позволили ей даже этого.

После этого она провела в Германии три зимы, и теперь, если ей хочется пройти в дверь, которая распахнута прямо перед ней и ведет туда, куда моей приятельнице нужно попасть, но служащий отрицательно качает головой и говорит, что не положено, что нужно подняться вверх на два лестничных пролета, пройти по коридору, спуститься на пролет вниз и таким образом попасть в нужное место, она извиняется за ошибку и торопливо уходит с виноватым видом.

Правительства на континенте вымуштровали своих граждан до совершенства. Подчинение — вот основной континентальный закон. Я вполне могу поверить в байку об испанском короле, едва не утонувшем, потому что придворный, обязанностью которого было нырять за испанскими королями, выпавшими из лодки, неожиданно умер, а следующего еще не назначили. Если на континентальных железных дорогах вы поедете в вагоне второго класса с билетом в первый, то, вполне вероятно, попадете в тюрьму. Не могу сказать, какое наказание полагается за проезд в первом классе с билетом во второй, — возможно, смертная казнь. Хотя один мой друг однажды едва не выяснил это на собственном опыте.

Все бы прошло хорошо, не будь он столь чертовски честен. Он из тех людей, что гордятся своей честностью. Полагаю, он испытывает истинное наслаждение от своей честности. Он купил билет во второй класс до высокогорной станции, случайно встретил на платформе знакомую леди и сел с ней в купе первого класса. Прибыв на место назначения, он объяснил контролеру, что произошло, вытащил бумажник и хотел заплатить разницу. Его отвели в какую-то комнату и заперли дверь. Записали его признание, прочитали ему вслух, велели подписать и послали за полицейским.

Полицейский допрашивал его с четверть часа. Рассказу о леди никто не поверил. Где эта леди сейчас? Он не знал. Обыскали окрестности, но ее не нашли. Он предположил (в конечном итоге оказалось, что так оно и было), что, устав ждать на станции, она поднялась в гору. Несколько месяцев назад в соседнем городке анархисты устроили беспорядки, и полицейский предложил обыскать моего друга — вдруг у него есть бомбы? К счастью, появился человек из агентства Кука, возвращавшийся с группой туристов, и взялся деликатно объяснить, что мой друг несколько глуповат и не сумел отличить первый класс от второго. Его сбили с толку красные подушки: он решил, что ехал в первом классе, хотя на самом деле во втором.

Все с облегчением выдохнули, с ликованием разорвали признание, и тут этот болван, контролер, возжелал выяснить, что за леди ехала в купе второго класса по билету первого. Складывалось впечатление, что, когда она вернется на станцию, ее будут ждать крупные неприятности.

Но замечательный представитель агентства путешествий Кука снова оказался на высоте. Он объяснил, что мой друг немного приврал. Сказав, что путешествовал с леди, он всего лишь хвастался. Ему бы хотелось ехать с ней, вот что он имел в виду, да только его немецкий не очень хорош. Все снова возликовали. Репутация моего друга была восстановлена. Оказалось, что он не законченный негодяй, за которого его приняли, а всего лишь странствующий идиот. Такого человека немецкое должностное лицо вполне могло уважать. Немецкое должностное лицо даже готово выпить пива за его счет.

Не только иностранные мужчина, женщина и ребенок, но даже иностранная собака рождена добропорядочной. В Англии, если вы оказались владельцем собаки, немалая часть вашего времени уходит на то, чтобы вытаскивать ее из драк, ссориться с владельцем другой собаки, выясняя, кто первым затеял драку, объяснять раздраженным пожилым леди, что ваша собака не убивала кота, что кот, должно быть, скончался от сердечного приступа, перебегая через дорогу, заверять недоверчивых егерей, что это вовсе не ваша собака, что вы ни малейшего представления не имеете, чья это собака. С иностранной собакой жизнь протекает мирно. Когда иностранная собака видит шумную ссору, на глаза ее наворачиваются слезы; она спешит найти полицейского. Когда иностранная собака видит бегущего кота, она отходит в сторону и пропускает его. На иностранную собаку (на некоторых из них) надевают пальтишко с карманом для носового платка и башмачки на лапы. Шляпу ей еще не дали — пока. Но когда наденут, она непременно изыщет способ вежливо приподнимать ее при встрече с вроде бы знакомым котом.

Как-то утром в городе на континенте я натолкнулся на уличное столпотворение — точнее сказать, столпотворение натолкнулось на меня: налетело и увлекло за собой раньше, чем я успел что-нибудь понять. Это был фокстерьер, принадлежавший одной молодой леди, — впрочем, мы выяснили, что он принадлежит этой молодой леди, только после того, как буча разошлась вовсю. Леди, задыхаясь, появилась к концу происшествия — пробежала целую милю, бедняжка, и кричала почти всю дорогу. Оглядевшись, увидев все, что случилось, и услышав рассказ о том, что произошло без нее, она разразилась слезами. Английский хозяин этого фокстерьера кинул бы на окружающее один-единственный взгляд и запрыгнул в первый попавшийся трамвай. Но, как я уже говорил, иностранец рождается добропорядочным. Я ушел, когда та леди сообщала свое имя и адрес семи разным людям.

Но я хотел подробнее поговорить о собаке. Все началось довольно невинно — пес погнался за воробьем. Ничто не может больше обрадовать воробья, чем преследование собаки. Пес не меньше дюжины раз думал, что уже поймал воробья, и тут ему на пути попалась другая собака. Не знаю, как называется эта порода, но за рубежом она очень популярна: хвоста у нее нет, а сама она похожа на поросенка — если у нее все в порядке. Но именно этот представитель своей породы, когда я его увидел, больше напоминал обрывок дверного коврика. Фокстерьер схватил его за загривок, и они покатились в канаву прямо наперерез проезжающему мотоциклу. Хозяйка, крупная леди, кинулась спасать своего пса и столкнулась с мотоциклом. Крупная леди отлетела на полдюжины ярдов и сшиблась с итальянским мальчишкой, который нес поднос с гипсовыми статуэтками.