Артур Гафуров - Учитель Истории

— Ну, что тут скажешь… Пи…дец.

Татьяна тихонько ахнула, но мне уже было не до ее чувств. Еще два предмета у громобоев. Архив Ааронова разграблен, это значит, обнаружение последнего схрона — дело времени. Очень недолгого времени. Если они впридачу ко всему смогли достать Женю… Черт, тогда город стоит на грани большой беды. А ведь еще вчера утром я так искренне верил, что все как-нибудь само наладится…

Решение, как это часто бывает с творческими, не обделенными талантами личностями (это я про себя, если что) пришло спонтанно.

— Вы сегодня будете в школе?

Татьяна в ответ испуганно замотала головой, а Сонечка ответила:

— Да, мне к часу. На шестой урок.

— Мне нужны ручка и бумага, — тут я понял, что говорю слишком резко и властно и поспешил добавить: — Пожалуйста.

— Держи, — все необходимое тут же перекочевало ко мне в руки.

— Знаешь Аяса Ганеева? — я спешно набросал на листке короткую записку. — Нужно передать ему вот это.

— Знаю, — Соня протянула было руку, но увидела, что я еще не закончил. — Передам. Времени уже двадцать минут, мне скоро выходить. Допиши, я пока переоденусь.

— Спасибо.

И с чего она вдруг стала такой послушной?

— Тань, ты со мной?

— Да, — Татьяна поднялась. — До свидания, Филипп. Приятно было вас повидать.

— Взаимно, — ответил я, даже не глядя в ее сторону: я заканчивал письмо Хану.

Сонечка удалилась в ванную, но уже через две минуты вернулась обратно переодетой и с косметичкой в руках.

— Накрашусь на работе. Филипп, если вдруг будешь уходить, захлопни дверь. Там в шкафу остались кое-какие Славины вещи, можешь посмотреть. Он не стал их забирать, так что не думаю, что там что-то очень ценное. Я вернусь в шесть, надеюсь тебя застать. Твоя одежда достирается через десять минут, нужно будет ее развесить. И куртку кинуть, а то она с первой партией не влезла. Я там оставила порошок и кондиционер. Справишься?

— Несомненно, — я дописал письмо, сложил его и протянул Соне. — Только передай ему незаметно, ладно? Не привлекая лишнего внимания. Это очень важно.

— Я поняла, — кивнула она. — Танюш, идем.

Едва за ними закрылась дверь, как я пулей кинулся к шкафу с одеждой. Если там найдется что-нибудь подходящее…

— Вот это клондайк… В таком прикиде мне только с громобоями бороться… Они просто от смеха поумирают все.

Сонечкин бойфренд, судя по представленным в гардеробе предметам туалета, был примерно на голову ниже меня и, как минимум, вдвое шире. Спортсмен, несомненно: одних тренировочных штанов я насчитал пять штук. А диаметр рукавов наводил на мысль, что я большой везунчик, ибо не знаком с ним лично. Особенно вспоминая, как много времени мы с Сонечкой проводили вместе. Знал бы я тогда… Плюс Слава питал какую-то странную, иррациональную любовь к оранжевому цвету. Оранжевые майки, оранжевые носки, оранжевые трусы. Трусы? Я никогда в жизни не видел мужских трусов цвета апельсина! А у него они были. Нет, в шкафу нашлось немало одежды других оттенков, но с размером все равно выходила беда. Поживиться определенно было нечем.

Придется ждать, когда высохнут мои вещи. Кстати, «стиралка» как раз издала победный писк: надо бы развесить все по батареям, так быстрее будет.

Надеюсь, Ганеев выйдет на связь.

Несколько часов я маялся вынужденным бездельем. Шутка ли: сидеть в четырех стенах, зная, что твой друг подвергается большой, возможно, смертельной опасности? А вместе с ним — и весь город, где ты сейчас находишься. Но, увы, я был бессилен что-либо предпринять. Более того, я был совершенно один, без единого шанса на поддержку со стороны друзей. Да, Сонечка приютила меня, да, Лев позаботится о Яне. А кто даст отпор громобоям? Некому давать отпор. И никакой информации, никаких связей, никакого мало-мальски серьезного оружия… Черт, да у меня даже сухой одежды нет! Чтобы быстрее исправить хотя бы последний пункт, я разложил в комнате гладильную доску и принялся методично прогревать утюгом джинсы, свитер и пуховик. Ах, да, и носки тоже, в сырых носках ходить — недопустимо. Дело муторное, рутинное, но дело. В процессе глажки перебирал в уме различные варианты и сценарии, строил планы, но так и не мог родить ничего вразумительного. Вся надежда возлагалась только на лидера пришлых: он один мог мне помочь.

Наконец, после трех часов возни с утюгом влажность моих вещей достигла более-менее приемлемого уровня (про внешний вид и вовсе молчу — ни единой складочки), я спешно напялил их на себя и поперся на улицу. Нужно было посетить общагу, забрать оттуда самое ценное: я не мог знать, когда теперь вернусь сюда. Возвращаться опасно, но при свете дня еще более-менее. Не так страшно. Но все равно я отдавал себе отчет, что через окно любого подъезда из ближайших домов меня, возможно, уже взяли на прицел зоркие глаза соглядатая, а его руки уже вбивают в телефон нужный номер. Поэтому, не будучи совсем уж конченным дураком, я зашел не с парадного входа, а воспользовался задним. Этот задний вход в мирное время предназначался исключительно для выноса мусорных ведер на расположенным поблизости контейнерам. Массивная железная дверь ржаво-красного цвета была заперта изнутри, и вашему покорному слуге ничего не оставалось, кроме как разместиться поблизости и ждать, когда из нее кто-нибудь выйдет.

Ждать пришлось долго, почти час, но, наконец, мне улыбнулась удача. Да еще и двойная.

— Женя! Привет!

— Филипп? — подружка Сизова недоверчиво прижала к груди черный полиэтиленовый пакет и только убедившись, что из-за помойки появился именно я, а не кто-то посторонний, с облегчением его опустила. — Рада тебя видеть!

— И я, и я… А ты к Полине пришла?

— Ну, да, — рассмеялась она. — Видишь, не успела прийти, уже припахали.

— Это здорово, да… — я не придумал, что еще сказать, поэтому сразу перешел к делу. — Можно я с тобой пройду внутрь?

— Без проблем, — ловким броском Женя зашвырнула пакет в левый контейнер и двинулась обратно. — Ты пропуск потерял?

— Вроде того.

— Надо к комендантше подойти… — забеспокоилась девушка. — Полина тоже как-то теряла, потом долго восстанавливали…

— Думаю, не стоит, — как можно более беспечно отвечал я, чем, однако, вызвал с ее стороны некоторые подозрения.

— Что-то случилось?

— С чего ты взяла?

Тяжелая дверь скрежетнула за нашими спинами, словно тюремная решетка. Мы остались стоять в полумраке подлестничного помещения.

— Вчера мне позвонил Евгений…

— Во сколько?! — при упоминании о Сизове в моей голове словно что-то замкнуло.

— В начале девятого, — казалось, она не очень хотела делиться со мной, но и не промолчать не могла. — Он вел себя как-то очень странно. Да, я знаю, ты скажешь, что он в принципе странный… Но тут было совсем другое. Он говорил о тебе.