Владимир Гутнов - Сюрприз (киносценарий)

— Семья здорова? — спросил он.

В ответ донеслось какое-то нескладное мычание, которое должно было означать согласие.

— С работы, может, выгнали? — спросил Роман.

Очередное мычание явно должно было обозначать отрицание.

— Может, жена того…

Мычание переросло в рычание.

— Ну, тогда улыбнись! — взмолился Роман. — Ну, еще! Еще!.. Вот так! Потерпи!

Роман бросился к своему огромному фотоаппарату на мощной треноге, который достался ему в наследство от деда, но, не успел он просунуть голову под бархатное покрывало, и произнести волшебное «Снимаю!», как лицо клиента вновь приняло архисерьезное выражение.

— Ну, как с тобой работать?! — завопил в отчаянии Роман. — Всю душу ты мне вымотал! Что мне с тобой делать?! Ты мне так всех клиентов отобьешь! Покойники больше улыбаются! С таким лицом только в огород, вместо пугала!..

Зашедшие во двор Бола, Сардион, Мехти и Беса застали Романа в творческом экстазе. Увидев друзей, Роман облегченно вздохнул, и даже перекрестился.

— Все! — рявкнул он. — Приходи завтра!

Клиент уныло кивнул, выбрался из-за задника, и то место, которое принято считать талией, у него было минимум в два раза шире плеч, и он поплелся к воротам, но пройдя половину расстояния, клиент оглянулся и что-то хотел сказать, однако Роман не дал ему и рта раскрыть:

— Завтра, завтра и только завтра!

Из груди клиента исторглась очередная волна мычания, что могло означать на этот раз только полное согласие.

Когда клиент ушел, Сардион загадочно изрек:

— А мы к тебе.

Поняв фразу, как призыв к очередному застолью, Роман просиял, вдохновенно потер руки и запел, но постепенно сник, потому что до него дошел смысл следом сказанной Сардионом второй фразы:

— Бола дом ремонтировать надо.

Наступила пауза. Лицо Романа, обманутого в лучших ожиданиях, из напряженно-вытянутого постепенно заполнялось смыслом, и он наконец произнес:

— Пойду, переоденусь.

Когда Роман, переодевшись, вернулся во двор, Сардион предложил:

— Слушайте, если уж мы все здесь собрались, давайте сфотографируемся хоть один раз! На память!

Все дружно поддержали идею.

— Хорошо, — согласился Роман. — Только на фоне гор!

Роман указал на один из своих задников с нагромождением скалистых хребтов, ледников, водопадов, альпийских лугов, озер, рек, сбившихся в одну кучу туров, медведей, кабанов.

— А почему здесь? — спросил Сардион. — Давай под деревом.

— Нет-нет, — возразил Роман, — эти горы — лучший мой задник!

— А зачем задник, когда вот настоящие горы, — сказал Беса.

— Что ты понимаешь в искусстве? — Роман чуть не убил бедного малыша вопросом. Он готов был прочитать несмышленышу целую лекцию, и не одну, чтобы просветить его относительно расхождений между реальностью и фантазией художника, способной оторвать человека от обыденности жизни, придать ей новый смысл, но передумал, только махнул рукой и, включив автоматический затвор, поспешил к друзьям, которые расположились уже на скамейках, расставленных перед поразительным по нелепости задником. Выражения лиц у всех были весьма лукавыми. Особенно у Беса, который пристроил к голове Мехти «рожки».

Машина вновь карабкалась по узким улочкам горного села.

— И куда он мог деваться? Как сквозь землю провалился, — продолжал разговор Сардион.

Машина обогнула полуразрушенную сторожевую башню и друзья сразу увидели сельского милиционера, который расположился у основания башни и щелкал семечки.

— Подъедем-ка к Симону, может, он знает, где Камал, — предложил Роман.

Машина повернула к башне и остановилась, но Сардион не стал глушить мотор, а Бола крикнул, не выходя из машины:

— День добрый, Симон!

— Здрасьте — нехотя отозвался милиционер.

— Ты не знаешь, где Камал? — спросил Бола.

— Знаю, — ответил милиционер.

— И где? — спросил Бола.

— На месте, — ухмыльнулся милиционер.

— На каком месте? Скажешь, наконец?! — вставил Роман.

Милиционер молча ткнул пальцем назад и вверх. Только теперь друзья разглядели в зарешеченной бойнице башни голову Камала. Камал свирепо смотрел на милиционера. Голова его явно застряла между прутьями решетки.

— Что ты там делаешь? — удивление Сардиона было искренним.

— Отдыхаю, — зло отозвался Камал.

— Бежать он хотел, — пояснил милиционер. — Сюда голову просунул, а обратно — никак.

— А что он сделал? — спросил Роман.

— Оскорбил родную сестру начальника. Действием!

— Это семейное дело! — крикнул сверху Камал. — Его сестра уже десять лет моя жена!

Друзья переглянулись.

— Не бери грех на душу, Симон, отпусти, — попросил Роман.

— Приказ, — пожал плечами милиционер.

Машина вновь катила по сельским улицам.

Сидевшие перед домом женщины, заметив машину и ее пассажиров, заговорили разом и наперебой:

— Никак Бола к новой жене свататься едет!

— И даже сына прихватил!

— Утром только разошлись!

— Нет больше мужчин!

— Только на кладбище!

— Бесстыдники!

А друзья, между тем, были озабочены своими проблемами.

— Ничего плохого не скажу про Фаризат, но достались нам с тобой сестры, Бола, — скулил Камал. — Моя ведет себя так, будто она хозяин дома, а не я! Вот если бы ты в свое время женился на Розе, то и я бы, может, не ошибся!

Беса вскипел моментально.

— Роза, Роза, старый шиповник, вот кто твоя Роза! — крикнул он.

— Молчи, щенок!

Камал с заднего сиденья попытался влепить сидевшему впереди Беса затрещину, но малыш увернулся и удар принял на себя Сардион. Удар был настолько сильным и неожиданным, что Сардион выпустил руль из рук, и машина, потеряв управление, запетляла по улице, врезалась в ворота дома, сорвала их с петель, и ворота накрыли машину сверху, а она все продолжала двигаться по двору, срывая развешенное белье, давя все, что попадалось на пути, пока не врезалась в стог сена, и не застыла на месте.

Медленно осела пыль. Дверь сорванных ворот откинулась, как люк броневика, и в нее протиснули головы Сардион, Бола и Беса. Оглядевшись по сторонам, Сардион сказал:

— Приехали, вылезайте.

Друзья волокли через двор сорванные ворота, чтобы поставить их на место.

— Раз-два, взяли, — командовал Сардион. — Мехти, зайди с другой стороны, ты мне все ноги оттоптал, слон!

— Брось ты свое белье, Бола, помоги! — крикнул Роман.

Бола посмотрел полными ужаса глазами на друзей — неплохое начало! — зло швырнул простыню на забор. С огромным трудом мужчины водворили ворота на место, и Бола, Сардион и Роман присели передохнуть на аккуратно сложенные у забора бревна.

— Ну и денек выдался, — вздохнул Роман.

Мехти и Камал, оставшиеся на улице, с изумлением смотрели на ворота.