Виктор Шендерович - Соло на флейте

– А-а-а-а!

– Гаденыш лысый! Нет, ну ты подумай, опять! Опять, а?

– Встаньте немедленно с пола, больной! Да как же его…

– Сырцов.

– Сырцов!

– …подчеркивая особую важность всемерного укрепления духовного…

– Заключение отрицательное! Отрицательное! А-а-а!!!

– Нина, позвони Дубко!

– Отрицательное!

– Двойную мепротана, быстро!

– Ы-ы-ы!

– Я его урою, урода!

– Где он?

– Да вон, за кадкой спрятался.

– Ы-ы-ы!

– уделять особое внимание…

– Ы-ы-ы!

– …вственному воспитанию подрастающего поколе…

– А-а-а-а-а-а!!!

– Да выключите вы телевизор!

– Не совпадение, Николай Петрович! Приступы следуют за получением информации.

– Какой информации?

– Почти любой. Он болезненно реагирует на реальность.

– Реальность-то ему чем не нравится?

– Да всем практически.

– Вы это бросьте, Дубко! Реальность мы не лечим. И потом, что такого случилось сегодня, когда он у вас о решетку бился?

– Это он не у меня о решетку бился, Николай Петрович. Это он у вас о решетку бился, извините.

– Да я только зашел посмотреть!

– Ну вот.

– Я вас, Дубко, уволю.

– За что?

– Еще не знаю.

– Экстрасенс?

– В некотором смысле. У него обостренная реакция на этический аспект…

– Доктор, давайте по-русски!

– Пошлость он чувствует. Я вам клянусь! Страдает физически. От глупости плачет, от насилия теряет сознание.

– Его там бьют у вас, что ли?

– Нет, что вы! Уже нет. Он в принципе не переносит насилия, в принципе! Видит санитара – сразу теряет сознание. Истерическая реакция на ложь. Попсы слышать не может. От певца Трофима бьется в судороге, от Лепса идет пятнами…

– Сколько ему лет, говорите?

– На вид за пятьдесят.

– Как же он тут жил?

– Не знаю.

– Значит, Сырцов Сергей Иванович?

«…По опросу соседей: живет один, гостей не бывает, из квартиры выходит редко. С соседями не общается. Часто, в т. ч. по ночам, играет на музыкальном инструменте…»

«Сырцов Сергей Иванович, 1959 г. р., не судим, место рождения – пос. Босмандык, Казахская ССР, ныне Республика Казахстан. В Москве прописан с 1984 года…»

«По результатам осмотра квартиры: однокомнатная, малометражная, обстановка практически отсутствует. Холодильник почти пустой, большие запасы воды. В шкафу несколько упаковок крекеров, банка кофе, чай, сахар. В комнате – кровать, тумбочка с нотами, плеер с дисками (классическая музыка), телевизор с телевизионной тарелкой “Космос ТВ”, большой пакет телепрограмм, включая иностранные. Пол завален газетами, многие статьи вырезаны или обведены фломастером. На подоконнике – металлический музыкальный инструмент серебряного цвета…»

«По результатам проверки считаю необходимым продолжить следственные мероприятия в отношении Сырцова С.И.

– Где он?

– Не надо так волноваться, доктор.

– Но вы мне обещали!..

– Я вам ничего не обещал. И пожалуйста, не надо

на нас давить. Поверьте, дело очень серьезное.

– Где он?

– Где надо.

– Странный у нас с вами разговор получается, Сергей Иванович. Ведь вы умный человек, правда? Вы же сами понимаете, что такого не бывает. После школы нигде не учились, так? Высшего образования нет. Работаете уборщиком на станции метро, ночь через три, – так?

– Так.

– Книг в доме нет…

– Зачем вы заходили ко мне домой?

– Сергей Иванович, не стройте из себя ребенка.

– Это нехорошо! Нехорошо!

– Господин Сырцов! Отвечайте, пожалуйста, на мои вопросы. Откуда у вас такой объем знаний в области физики, химии, медицины, геологии?

– Из интернета.

– Зачем вам эти данные?

– Это неважно.

– Это важно, Сырцов. Какую информацию вы искали в газетах?

– О жизни на Земле.

– Вы хотите со мной пошутить?

– Нет.

– Что у вас не получилось?

– Что?

– Не получилось – что именно? «Отрицательное заключение» – по какому поводу? Что вы должны были выяснить? Как звучало ваше задание? От кого было получено? Вы меня слышите?

– Да.

– К бумаге не притронулся.

– Что-нибудь просил?

– Воды и газет.

– Каких?

– Каких-нибудь, любых, свежих…

– И что?

– Дали ему газету. Он глянул – сразу начал выть. Даже со стула упал.

– Что вы ему дали?

– «Комсомольскую правду».

– Там умер кто-нибудь?

– Где?

– В «Комсомольской правде»! Некролог там был?

– Вроде нет.

– А чего там было?

– Щас гляну… Вот, три статьи. «Сшит самый большой флаг России», «Из чего сделана грудь Анны Семенович» и «Америку смоет цунами»…

– Все?

– Все.

– Сырцов! Я ведь разговариваю с вами по-человечески. Но так будет не всегда. Тут бывает и по-другому.

– Я знаю.

– Вы не знаете, Сырцов! Мы вам устроим, чего вы не знаете.

– Можно вас попросить?

– Просите.

– Я хочу посмотреть вам в глаза.

– Хм… Так видно?

– Да.

– Посмотрели?

– Да. Все очень плохо! Заключение отрицательное.

– Ах так. Ну ладно. Не жалуйся потом.

– Кочумает ваш Сырцов. Только в камеру завели, вырубился.

– Вы его куда завели?

– Как вы сказали: к уголовным.

– И где он?

– Лежит в санчасти обколотый. Бредит, флейту просит.

– Чего?

– Просит флейту свою! Говорит, срочно.

– Результатов, как я понимаю, ноль.

– Почему ноль, товарищ полковник?..

– Потому что ноль! Потому что вы уже месяц скребете муму, товарищ капитан! А я доложил наверх, и там интересуются! Интересуются, Корнеев, понимаете? Кто он, на кого работает, какую информацию собирает? При чем тут гелий? Почему не боится? И флейта еще эта… Кто он, Корнеев? Даю еще три дня. Включайте мозги, капитан, и давайте результат – или пойдете в уголовку висяки собирать…

– Доброе утро, доктор. Это Корнеев.