Лео Таксиль - Забавная Библия

На четырнадцатом году своего царствования Езекия заболел, как это и следовало по указаниям, которые были сделаны в книге его судьбы первоначально, до употребления богом резинки. Царь иудейский не посылал за врачом; это было не нужно, ибо у него под рукой был пророк Исаия, святой человек, бывший в курсе всех божьих решений. Исаия, узнав, по какому поводу царственный больной хотел с ним посоветоваться, поспешил к его одру. И сказал Исаия Езекии:

«Так говорит господь: сделай завещание для дома твоего, ибо умрешь ты и не выздоровеешь. И отворотился (Езекия) лицем своим к стене и молился господу, говоря: „о, господи! вспомни, что я ходил пред лицем твоим верно и с преданным тебе сердцем, и делал угодное в очах твоих“. И заплакал Езекия сильно. Исаия ещё не вышел из города, как было к нему слово господне: возвратись и скажи Езекии, владыке народа моего: так говорит господь бог Давида, отца твоего: я услышал молитву твою, увидел слезы твои. Вот, я исцелю тебя; в третий день пойдешь в дом господень: и прибавлю ко дням твоим пятнадцать лет» (четвёртая книга царств глава 20, стихи 1-6).

Исаия, как пророк, ничему не удивился и честно выполнил данное ему поручение.

Однако перед лицом противоречивых пророчеств больной растерялся. Езекия спросил у Исаии:

«Какое знамение, что господь исцелит меня, и что пойду я на третий день в дом господень? И сказал Исаия: вот тебе знамение от господа, что исполнит господь слово, которое он изрек: вперед ли пройти тени на десять ступеней, или воротиться на десять ступеней? И сказал Езекия: легко тени подвинуться вперед на десять ступеней; нет, пусть воротится тень назад на десять ступеней. И воззвал Исаия пророк к господу, и возвратил тень назад на ступенях, где она спускалась по ступеням Ахазовым, на десять ступеней» (стихи 8-11).

Исаия приложил «пласт смокв» к нарыву Езекии, «и он выздоровел».

Неверующие смеются над этим мармеладом из смокв и над этими десятью ступенями солнечных часов, по которым тень побежала вспять; Или болезнь Езекии, говорят они, была пустяком, раз он выздоровел от фигового пластыря; или же здесь одна только сила божьего вмешательства была причиной исцеления царя, находившегося на волоске от смерти, и тогда пластырь был совершенно ни к чему. Что касается солнечных часов, то Езекия производит на критиков впечатление законченного дурака, когда говорит, что тени легче побежать вперед, чем вернуться обратно: в обоих случаях законы природы были бы одинаково нарушены, и весь порядок мирового движения в солнечной системе должен был бы прийти в расстройство. Кроме того, возвращение тени вспять на ступенях Ахаза представляется не чем иным, как повторением известного чуда Иисуса Навина.

Так говорят скептики. Зато богословы, наоборот, не задумываясь, верят, что Солнце остановилось ради Навина и пошло назад по просьбе Езекии. В главе 38 Книги Исаии этот случай вновь упоминается:

«И возвратилось солнце на десять ступеней» (стих 8).

Самое любопытное из всех странных явлений, которые отмечают описываемую эпоху, это смерть Исаии: этот человек, бывший сам воплощенным чудом, не смог сделать ни малейшего чуда, когда его собственная жизнь была в опасности. Манассия, сын и наследник Езекии, который не особенно поверил случаю с загадочным движением тени, был настолько же неблагочестив, насколько отец его был набожен. Желая видеть, обладает ли Исаия и для своего личного обихода каким-нибудь фиговым пластырем, он приказал распилить пророка на две половины. Несчастный Исаия был распилен, как самое обыкновенное бревно. Ни Рафаил, ни какой-нибудь другой ангел не пришли к нему на помощь. Остается только предположить, что во время казни своего верного слуги бог был чрезвычайно занят на какой-нибудь другой планете.

Последним царем иудейским был Седекия. В одиннадцатый год его царствования (четвёртая книга царств глава 25, стих 2) Иерусалим был взят армиями Навуходоносора. «Принцы крови» были перебиты, а Седекия, которому выкололи глаза и надели цепи на руки, был уведен в вавилонский плен со всеми остатками своего народа (стих 7).

Навуходоносор поджег храм Соломона и дворец; он оставил Иерусалим в развалинах (стихи 9-10). «Наконец, — говорит Вольтер, — пришла развязка самой большой части древнееврейской истории. Это сначала разорение десяти племен царства израильского, а затем — пленение остальных двух племен. Вот чем кончаются все эти великолепные чудеса, будто бы совершенные богом в пользу этого народа.

Христианские мудрецы со скорбью видят бедствия своих «отцов», расчистивших им путь к «спасению». Скептики со скрытой радостью видят уничтожение почти целого народа, который они рассматривают как носителя ужасающе суеверных предрассудков, гнусного разврата, зверского разбоя, непроходимой тупости и благочестивой кровожадности».

Товит из племени Невфалимова был во время Енемессара, царя ассирийского, уведен в плен в Ниневию. К сожалению, этот библейский царь не оставил географической карты своих владений. А без нее нельзя понять, каким образом, будучи царем Ниневии (на Тигре), он мог миновать царство вавилонское для того, чтобы пойти и заковать в цепи обитателей Палестины. Это ведь все равно, как если бы турки прошли через Грецию, чтобы увести к себе в плен население Италии. Товит «ходил в Мидию, и отдал на сохранение Гаваилу, брату Гаврия, в Рагах мидийских, десять талантов серебра» (Товит, глава 1, стих 14).

Сумма немалая для мужа трудящейся женщины (Анна, жена Товита, была пряхой — глава 2, стих 11). Не знаешь, как и удивляться этому Товиту, который уходит за сотни километров от Ниневии отдать свои деньги на сохранение какому-то Гаваилу.

Однажды, возвратившись после какого-то погребения домой и будучи нечистым, Товит лег спать у стены. Он не заметил, что на стене сидели воробьи. О дальнейшем он рассказывает сам:

«Когда глаза мои были открыты, воробьи испустили теплое на глаза мои, и сделались на глазах моих бельма» (Товит, глава 2, стих 10).

Компетентные люди утверждают, что воробьиный помет отнюдь не опасен для зрения и что Товиту достаточно было бы просто умыться.

«В тот самый день случилось и Сарре, дочери Рагуиловой, в Екбатанах мидийских терпеть укоризны от служанок отца своего за то, что она была отдаваема семи мужьям, но Асмодей, злой дух, умерщвлял их прежде, нежели они были с нею, как с женою. Они говорили ей: разве тебе не совестно, что ты задушила мужей своих? Уже семерых ты имела, но не назвалась именем ни одного из них… Иди и ты за ними, чтобы нам не видеть твоего сына или дочери вовек. Услышав это, она весьма опечалилась… И стала она молиться у окна…» (Товит, глава 3. стихи 7-11).