Сергей Козлов - Байки офицерского кафе-2. Забавные истории из жизни спецназа ГРУ ГШ

Вова помялся и рассказал, что мужик этот из такого-то села, что у него жена и двое детей, что зовут его так-то, а также, что он крестьянин.

— Слушай, Питон, мне до фени, как его зовут и сколько у него детей. Спроси его, зачем он лез к нам на гору. Что за горючий порошок у него и зачем? Почему убегал?

— Не могу, — посетовал Вовчик, — тут про это ничего не написано.

И показал мне листок, с которого он читал вопросы. Вот их перечень: «Как тебя зовут? Где ты живешь? Чем занимаешься? Есть ли у тебя семья?».

Я тупо повертел Вовкин листок:

— Слушай, Питон, а ты не мог у переводчиков более нужные вопросы переписать?

Вова потупился.

— За каким хреном мне нужно все это знать? Ну ладно, имя, ну ладно, место жительства, ну ладно, род занятий. Но скажи, зачем на допросе задавать вопрос о семье?

Ответ меня сразил:

— Чтобы наладить эмоциональный контакт с допрашиваемым.

— Хорошо, — взвился я, — есть контакт, а дальше что?

Вова снова потупился. Допрос зашел в тупик. Но тут подошел сержант Шилов:

— Товарищ старший лейтенант. Дайте, я его допрошу.

— Шилов, ты что, по-афгански понимаешь? — обалдело спросил я.

— Немного, — скромно помявшись, ответил Шилов. — Можно мы с ним отойдем?

— Ну, отойди.

Через некоторое время я решил посмотреть, как продвигается допрос, и застал такую картину. Над сидящим пленным склонился Шилов и грозно спрашивал:

— Фарси фамади?

— Нэ понежу, — отвечал пленный.

Мощный кулак Шилова опустился на голову пленного:

— А теперь, фамади?

В моем мозгу тоскливо пронеслось: «Переводчики, мать их…».

Летом 1984 г. отряд под командованием Д.Е. Лютого впервые начал работать в русле реки Аргастан. Это был духовский заповедник. Здесь не то что советского солдата никто никогда не видел, а и афганские сар-бозы были в этих краях редкостью. Стоял там афганский пограничный батальон. Но главным образом охранял он сам себя. Хотя разведданными они обладали очень ценными.

Правил в этом довольно большом районе местный землевладелец Аладат. Суд вершил местный казн — Наузи. Причем законы были весьма суровы. За недоимки отрубали пальцы и даже руки. Аладат чувствовал себя наместником Аллаха на земле и никого и ничего не боялся. Это его и сгубило. Случайно столкнулся он с нашим отрядом, который вели афганские погранцы, и в результате короткого боя был убит.

Днем позже наши же замочили Наузи по наводке пограничников. А у комбата погранцов с этими двумя были свои личные счеты.

Вообще мужик он был героический. Звали его Бариалай. В свое время Аладат взял его в плен, и Наузи приговорил его к смерти. Но Бариалай незадолго до казни смог бежать. С тех пор он считал обоих своими кровниками. По афганским законам не очень хорошо, когда кто-то вместо тебя мочит твоего кровного врага. Но здесь случай особый.

Поэтому Бариалай подарил Диме Лютому одного из пленных по имени Гапар. Пленный этот был подручным палача и любовником Наузи. У них там, в Афгане, это никого не шокирует. Поскольку он был лицом приближенным, мы надеялись, что он может много интересного рассказать. У нас в отряде он сидел в «зиндане» — обыкновенной яме, глубиной метра два с половиной. В этом же «зиндане» отбывали наказание провинившиеся солдаты отряда.

На допрос Гапара приводил часовой. Кстати, говорить Гапар не хотел. Постоянно вешал нам какую-то лапшу на уши. Как мы его не «кололи», он молчал, ссылаясь на то, что он не понимает на фарси, или на то, что ничего не знает.

И вот однажды приводит его на очередной допрос часовой. Мы начали допрос, но вместо ответа Гапар запел, глупо улыбаясь:

— Жили у бабуси два веселых гуся.

Оказывается, часовой незаметно щелкнул пальцами и шепнул: «Гапар, песню!».

После этого на вопрос, кто он, Гапар четко по-русски ответил:

— Гапар — пи…орас!

А в конце уже от себя добавил:

— Дембель давай!

Как выяснилось, научили его всему наши же бойцы, арестованные за какие-то нарушения дисциплины. Пока мы с ним цацкались, а он нам вешал на уши: «Моя-твоя не понимай», бойцы двинули ему несколько раз по почкам, и у Гапара вдруг открылась склонность к языкам.

Видя такое дело, Мишка Вороницкий, наш начальник разведки, уже изрядно уставший от безрезультатных допросов, попросил переводчика:

— Рахимка, спроси, а не хочет ли он за свою информацию получить мешок пи…дюлей?

Рахимка добросовестно перевел. Гапар оживился, но попросил объяснить, что это такое, чего ему целый мешок предлагают.

Тогда Ворон, у которого удар правой, как у лошади копытом, двинул любознательному пленному в живот. Несчастный охнул и сполз на пол по стене, беззвучно глотая воздух.

Когда он более или менее очухался, Рахимка перевел ему, что это был всего один «пи. дюль», а ему предлагают этого добра целый мешок.

Гапар оказался быстро соображающим парнем, поэтому благоразумно отказался и предложил рассказать все забесплатно.

Собрав довольно большой материал по складам Аладата, Ворон доложил агентурщикам о новом источнике. Этих уговаривать не пришлось, и утром следующего дня они уже были у нас в штабе. Напустили таинственности, попросили нас всех выйти. Мол, они его сами расколют и узнают то, что нам этот душок еще не сказал.

Мы вышли, покурили, потрепались о том, о сем. Минут через тридцать вышел старший агентурной группы и возмущенно спросил:

— Вы кого нам дали? Он несет какую-то чушь. Говорит, что бедный крестьянин.

Ворон мигом смекнул, что, увидев незнакомых мужиков в костюмах, Гапар принял их за больших начальников и решил попробовать, навешав им лапши, выйти на свободу. Поэтому он сказал:

— Да вы, наверное, спрашивать не умеете, можно мы поприсутствуем на допросе?

Начальник агентурщиков разрешил. Вошли, сели. «Агентура» снова вопросы задает, а Гапар снова «Ваньку валяет». Гости уже на нас волком смотрят.

И тут Ворон, глядя в окно, вдруг неожиданно спрашивает:

— Ой, куда это интересно наш комбат так спешит?

Все невольно обернулись к окну, а Ворон показал из-под стола Гапару свой внушительных размеров кулак. И попросил Рахимку задать снова последний вопрос. Этого было достаточно, чтобы пленный вошел в память. Дальше он «пел соловьем».

Ворон, провожая агентурщиков до машины, сказал:

— Я же говорил, что вы спрашивать не умеете? Пленный вас просто не понимает.

Больше всего был поражен их переводчик, очень крутой специалист, владеющий не только фарси, но и пушту, и дари.

Весной 1985 года в Лошкаргах прибыл штаб 22-й бригады, отряд спецрадиосвязи и 370-й ооСпН. В Шар-джое разместился 186-й отряд. Эге! Да у нас тут Бригада! — подумали спецназеры в Кандагаре.

Но на начальном этапе все это прибывшее войско приходилось самих учить. Включая командование бригады, опыта боевого никто из них не имел. Посему мы в Кандагаре воевали по-старому. Собственно, даже забывая, что мы теперь часть соединения.