Марсель Салимов - Миссия той пассии

– Из Германии вернулся, но уехал в Японию.

– Ишь ты, в Японию! Наверное, по туристической путёвке?

– Нет, не по туристической. В командировку.

М-да… Беспокойная всё-таки у директора жизнь. Всё командировки да командировки. Ладно, пусть ездит, видит свет. Вернётся, авось и мне расскажет, как там жизнь, в чужих краях.

Через некоторое время опять прихожу на завод.

– Ну как, вернулся директор?

– Нет ещё.

– Ишь ты, видать, понравилось ему в Японии.

– А он не в Японии.

– А где же тогда?

– В Финляндии.

– Вай-вай! Неужели прямо из Японии в Финляндию перелетел? И в Уфе не приземлился?

– Приземлился. На завод зашёл. Командировочную оформить. И очень торопился. На международный симпозиум.

Да, симпозиум – это дело такое. Тем боже, если международный… Ладно, думаю, расскажет, как из Финляндии вернётся.

Однако и после Финляндии я его не застал. Говорят, уехал в Америку. Из Америки – в Австралию. Из Австралии – в Африку…

Такой уж он, мой друг. Прямо-таки какая-то неуёмная страсть к путешествиям.

Кое-как застал я его на рабочем месте. Да изменился он как-то, загорел, возмужал. Во взгляде твёрдость и решимость ещё куда-нибудь уехать.

– Только что из Саудовской Аравии, – говорит директор. – Тяжёлая была командировка. Жара, понимаешь ли. Кое-как вернулся.

– Да, путешествия – это трудное занятие. Утомляет. Это под силу только мужественным людям. А польза хоть какая есть от всех этих поездок?

– А как же, очень большая польза. Вот из Аравии, например, себе шапку привёз, жене – сапоги, сыну – ноутбук. Устал, понимаешь ли, всё это на себе таскать. Прямо-таки измучился. А прежние мучения… вспомнить страшно. Из Германии кухонный комбайн привёз, из Японии – автомобиль, из Финляндии – мебель, из Америки – джинсы, из Африки – шубу…

М-да… Это же просто каторга – столько вещей на себе таскать. Не всякий решится. Но мой друг мужественно преодолевает эти препятствия. Одно только плохо: завод его разоряется. Людям нечем зарплату платить.

Вообще, постепенно обанкротился завод. Люди все поувольнялись. Один директор остался. Его тоже хотели уволить, да всё застать не могут на рабочем месте. Всё время он в командировках…

Заболел я как-то. Положили в больницу.

Вообще-то я никогда не болел, удивлялся, как это некоторые люди даже из-за насморка на больничный выходят. А тут так скрутило, что пришлось в больницу лечь.

Больница, конечно, не санаторий. Таблетки, процедуры – всё это своим чередом, только скучно целый день без дела лежать. Особенно, если не навещают. Меня, слава богу, навещают, не забывают. На другой же день пришла бухгалтер Зиля. С большой сумкой через плечо.

– Без вас, как без рук, – говорит она, выгружая из сумки целые кипы бумаги. – Просмотрите, пожалуйста, отчёты. А то ведь люди без премии останутся.

Это не дай бог, чтобы люди без премии остались. не успел как следует углубиться в отчёты, как пришла секретарша Сария.

– Сали Салиевич, вы же обещали мне с квартирой помочь… – начала Сария и вдруг, словно бы спохватившись, спросила: – А как ваше самочувствие?

– Плохо, – говорю, – самочувствие. не знаю, выживу ли.

– То есть, как это – «выживу ли»? – забеспокоилась Сария. – Вы же сами обещали мне насчёт квартиры. Неужели забыли?

Ну, как можно такое забыть. Квартира – это первейшее дело. Делать нечего, остаток дня оформлял ей документы на квартиру.

Только успел оформить документы, как пришёл свояк Ханиф.

– Ну, ты тоже нашёл время болеть! – недовольно начал он. – Ты же меня просто без ножа режешь. Ты же меня, ну, прямо-таки…

– Подожди, – говорю, – объясни, в чём дело.

– «Объясни, в чём дело»! – скривился Ханиф. – Сам же обещал сына в институт устроить. Забыл, что ли?

Ну, как можно такое забыть. Сыновья – они наше первейшее дело. Так сказать, наше будущее. А если они вдруг останутся в институт неустроенными, а?

Делать нечего, хоть и тяжело это, пришлось созваниваться со знакомым профессором и как-то объяснить это деликатное дельце.

Слава богу, профессор вроде бы согласился, а то уж у меня давление подскочило от переживаний. Не успела медсестра сделать укол, чтобы сбить давление, как пришёл сосед Рамай.

– Эх, сосед, сосед, – начал он каким-то совсем уж убитым голосом и достал из кармана бутылку водки.

– Подожди, – говорю, – объясни, в чём дело?

– Дело, говоришь… – простонал сосед и схватился за сердце.

– Сердце, что ли, колет?

– Колет – это ещё полбеды. Горит!

– Инфаркт, значит.

– Инфаркт, – презрительно скривился сосед. – Инфаркт бы я кое-как пережил. Хуже. Жена от меня ушла.

– Вот те на. Как же так? Вы же вроде бы дружно жили?

– Притворялась. М-да… Такие дела. Давай выпьем с горя!

– Так мне нельзя.

– А мне, ты думаешь, можно? Мне тем боже нельзя. – Рамай выпил стакан водки. – Закусить ничего нет? – Он начал шарить по тумбочкам в поисках закуски, доел остатки каши с обеда и незаметно стащил у соседа по палате кусок колбасы. – Три дня, понимаешь ли, не ел. Как жена ушла. Тебе-то хорошо здесь, – завистливо вздохнул Рамай. – Питание бесплатное. Никаких тебе забот, тревог, беспокойства!

Неудобно мне как-то стало. Действительно, лежу я здесь, на бесплатном питании, без всяких забот и тревог. Когда у соседа, можете себе представить, жена ушла.

– Пойдём, – говорю, – сосед. Не горюй. Не переживай так сильно. Вернём мы твою жену.

Зашли к главврачу.

– Извините, – говорю, – товарищ доктор, но я не могу в больнице лежать, когда столько людей нуждаются в моём участии и помощи.

Главврач встретил нас, надо сказать, чрезвычайно сурово. Сначала вообще не хотел выписывать, но потом всё-таки смягчился и говорит:

– Если умрёте, на себя пеняйте!

Я пообещал пенять на себя, если умру. И мы с соседом, пропустив для храбрости по рюмке водки, отправились искать его жену.

Написал я юмореску. Отнёс в редакцию. Редактор прочитал её с удовольствием и даже рассмеялся. Ну, думаю, дело на мази. Будут печатать.

Однако редактор вдруг посуровел.

– Не пойдёт, – говорит.

Спрашиваю:

– Почему не пойдёт?

– Ну как тебе сказать, – объясняет редактор, – мелкотемье. Какие у тебя герои? Бездельники, несуны, любители выпить. В эпоху грандиозных реформ надо писать по-другому. Крупномасштабно. И главное, смелее. Такие сейчас времена.

Ну что ж делать. Написал другую юмореску. Крупномасштабно и посмелее. Приношу в редакцию.

Редактор прочитал с интересом. Рассмеялся.

– Хорошо, – говорит, – но… не пойдёт.

– Почему, – спрашиваю, – не пойдёт?

– Ну как тебе сказать… Слабовато. Какие у тебя герои? Бюрократы, приспособленцы, конъюнктурщики. Всё это уже было. Во времена грандиозных социальных взрывов надо замахиваться по-крупному. Невзирая на мелкие недочёты быстротекущей действительности. Такие времена…