Ф. Илин - В море – дома! Славный мичман Егоркин

Поняв, что сопротивление бесполезно, «партизаны» решили сдаться. Это оказались молодые матросы, в том числе и из их родной БЧ-3. Кто-то вынул болт из запора с той стороны, и дверь приоткрылась.

– Как будем делить трофейную картошку? – грозно спросил Андрей Алексеевич у перепуганной насмерть публики.

– По-братски или по справедливости? – предложил Егоркин варианты.

– По справедливости! – решился ответить один из бойцов.

– Ага, тогда мы конфискуем всю вашу картошку, а по прибытию в базу вы, кстати, пока не забыл, вместе со своими командирами отделения, моете с мылом и щетками наш родной, но пока осиротевший причал.

– Так они – годки!!! – заступился за своих старших товарищей плотный, конопатый рыжий, боец.

– Кто? Ваши командиры отделений? Что-о-о!? – протянул Егоркин, – а вот это слово, сынок, пусть они мне сами скажут. Если не боятся!

«Ага, щас, два раза! Они же не совсем, чтобы клинические идиоты!» – мысленно позлорадствовал Крутовский, представив себе эту картину.

– Вы для них жарили, конечно?!

– Нет, что вы, для себя! Кушать хочется! – преданно глядя прямо в глаза, ответствовал конопатый.

«Так!», – огорченно подумал Крутовский, оглядывая рыжего, как апельсин, и конопатого, как подсолнух, матроса, – «похоже, «подарочек» подрастает! Надо непременно взять его на заметку – пока еще не поздно! Может быть, не поздно?» – поправился он сам для себя.

– Ах, вот, значит, как! Михаил Васильевич – обратился он к помощнику, проследи, чтобы они сами все съели!

– А куда денутся? – удивился здоровенный помощник явно с борцовским прошлым, как минимум, в «полутяже». – Все равно я сейчас коков нудно и долго воспитывать буду. А эти завтракать при мне станут! Обильно и сытно! – и скомандовал: – Взять ложки!

Офицеры и Палыч отсыпали по своим тарелкам невероятно аппетитно пахнущий, жареный с луком и перцем картофель, оставив добрую треть «авторам». Помощник по снабжению Нетребко остался со своими делами, хлопотами и молодыми матросами.

Крутовский по пути к себе заглянул в каюту к старпому и разбудил его.

Тот возмущенно плевался и говорил, что хочет только спать, что и без картошки его мучают кошмары. Но Андрей уже вспарывал самодельным ножом-кинжалом банки консервированной рыбы из личного «НЗ». Егоркин сбегал в каюту за своим чайником с настоянным на травах крепким чаем – он напрочь отказывался пить чай с пакетиками – мичман презрительно называл их «мошонками».

Расщедрившийся вдруг Миша Нетребко занес к Крутовскому еще и большую банку разогретой тушенки. Трофей! И грянул пир! Даже, замученный до полусмерти, за минувший день старпом и тот ел так, что за ушами трещало! Чай тоже был действительно очень хорош! Наконец, наступила сытость, и пришло умиротворение…

«Черт возьми, а ведь, по большому-то счету, много ли человеку надо?» – думал Крутовский, глядя на своих гостей, с трудом разместившихся в крошечной двухместной каюте.

Но все хорошее заканчивается, «тайная вечеря» – тоже. Что-то явно несло Андрея на благодушие. «Не к добру!» – заключил он, и решил пройтись по постам и кубрикам своей боевой части, осмотреться. На всякий случай, с чем черт не шутит, когда зам спит?

Пустую посуду забирал вестовой, все разошлись по своим каютам – спать оставалось совсем немного, а наступивший день вовсе не обещал быть легким.

Ребята на этом «пароходе», утыканном антеннами всех возможных и даже невозможных форм, дело свое знали. Приклеиться и таскаться за «Марьяттой» было ой, как не просто, и требовало постоянного внимания и даже – творческого подхода. Об этом знал весь флот, все, кому приходилось сталкиваться с РЗК так или иначе. Вот и теперь, «топающий» было себе куда-то к северу, «разведчик» вдруг резко изменил курс вправо и явно увеличил обороты. От вброшенной в дизеля обогащенной смеси, не успевшей прогореть в его цилиндрах, над кораблем взвилась шапка дыма, быстро уносимого свежим ветром.

У Крутовского мелькнула одна догадка, и он дал команду БИПу рассчитать новые элементы движения «норвежца». Он подошел к карте, взял транспортир, штурманскую параллельную линейку и циркуль, чего-то прикидывая, затем заглянул в свежий план боевой подготовки флота, который рассматривал командир. Андрей ткнул карандашом в один из пунктов плана и сказал – Вот сюда, товарищ командир!

– Ты думаешь? – быстро просчитывал командир варианты.

– Так по курсу и времени почти совпадает, миль за пять также резко довернет влево, ход – до полного или даже – на форсажный, и, как раз, выскочит на кромку полигона к моменту пуска.

– Хм-хм… – раздумчиво похмыкал себе под нос командир, и удовлетворенно резюмировал: – очень-очень даже похоже! Голова! – похвалил он своего минера.

И тут же возмутился: – Вот ведь, гады! Да они, похоже, наш план БП раньше нас получают!

Он крикнул: – Штурман! Рассчитать курс на северную кромку квартиры 1434! Надо опередить эту… блондинку! А вообще – подводников ждет сюрприз! От нашей знакомой…

«Действительно, блондинка!» – подумал Андрей. Корабль «соседей», на фоне горизонта сияя молочной эмалью в лучах солнца, вспенивая темно синие, почти ультрамариновые волны, отражающие редкую чистоту бездонных небес, выглядел очень привлекательно. Даже – красиво! «Все равно – с нашим не сравнить!» – ревниво подумал Крутовский: «Все-таки есть у нас пока что-то от фрегата, архитектура летящая! Может, крамольная моя мысль, может новые материалы, кораблестроительные задачи в свете новых видов оружия и средств обнаружения требует и новых форм, вроде драконовидного, рубленой формы, новейшего самолета «F-117», но старый закон – хорошее оружие всегда бывает красивым!»

Андрей видел такие концептуальные проекты в морских журналах, но… корабль, все-таки, должен быть красивым даже в таких решениях! Иначе уйдет что-то, чего ни описать, ни объяснить нельзя. Но чего явно не будет хватать, если пропадет! А в море кому-то все равно ходить придется! И даже – воевать в нем!

Турбины весело пели песню погони – так думалось Крутовскому на романтической ноте. Техника – работает, по крайней мере – никто об обратном не докладывал.

Видимость – сто на сто, легкий ветер и легкое же походное возбуждение. Хорошо – когда все хорошо! Ох, не сглазить бы! – Андрей вспомнил Егоркина и… незаметно постучал по деревянному покрытию прибора. На всякий случай! А вдруг?

Штурмана вдвоем бегали с крыла на крыло мостика. Командир что-то спросил у одного из них и ехидно улыбался, и качал головой, удовлетворенно наблюдая.