Ф. Илин - Сказания о славном мичмане Егоркине

Старший лейтенант Парилкин защищал свой отчет перед командиром. На каждый вопрос командира он с готовностью отвечал: – А вот! – и демонстрировал соответствующий документ.

Командир остался очень доволен. Вызвав к себе старпома и заместителя, он при них похвалил поразительную работоспособность и рвение помощника по снабжению.

– Вот! – сказал командир, – учитесь: офицер представил отчет по боевой службе почти за неделю до установленного срока! Ставлю пример! А вы у меня…

Старший лейтенант Юра Парилкин первый раз в жизни подумал, что хорошо служить – это еще и приятно! Его поставили в пример, а раньше ставили только, фигурально выражаясь, конечно, в определенную позу. Однако этот успех приписал своим личным служебным качествам! Обидно, да! Ни для кого не было секретом, что всю работу по питанию и продовольствию тянул на себе Паша Петрюк.

Но, всё же, при нашей швартовке к родному причалу и он, и Петрюк напряженно всматривались в ряды встречающих. Конечно, никакой прокуратуры и ребят из других соответствующих структур не было. На причале стоял стандартный набор представителей командования и оркестр эскадры, разумеется, в сторонке скромно стояли жены, дети, друзья.

Экипаж радовался, предвкушая счастливые встречи. Только у Парилкина с Петрюком настроение было чуть-чуть подмочено ожиданием неприятностей – они посчитали, что это лишь отсрочка! Ничего, потом тем приятнее было осознавать, что опасения не оправдались.

После показной швартовки под оркестр и традиционного официоза, Тетушкин, видно, втихаря успевший «клюнуть» с кем-то из встречающих друзей-приятелей, расчувствовался и признался, что он и телеграмму «смоделировал» и шифровальщику хвост накрутил, и командира на пламенное выступление вдохновил, да и кое-какие слухи по кораблю распускал через верных людей. И сдуру, за все публично попросил прощения…

Сначала-то на него обиделись, а потом – простили. Ведь не для себя он все это делал, а исключительно – в интересах службы. А на меня Петрюк долго дулся – ему все снилось ночами, как его негры по джунглям ловят, собираясь его самого пустить на тушенку. Да выпили мы с ним сразу «мировую», потом – вторую, и помирились. А Парилкин стал служить вполне прилично и потом его взяли куда-то на повышение. Вот так!

– Да-а! – протянул Куропаткин, – Сказка, прямо-таки! А по мне, чем такая педагогика – так лучше прямо в морду! Сразу и без разрушительных последствий! Парилкину-то что, он молодой пофигист, а у Петрюка и инфаркт мог бы быть!

– Вот я и говорю – каждому индивидуальный подходец нужен! Но Тетушкин, он – хоть и баламут по программе, а умный офицер. А ты пока тянешь только на вожака обезьяньей стаи. Горилле даже проще – ей хоть образование не мешает!

Однако, надо бы и по домам – а то жены свою педагогику применят – организуют, нам теплую встречу с садизмом! Каждому – по заранее изученным болевым точкам! Опыт, блин, им вполне позволяет!

– Да, – сказал Егоркин, – телевизор-то вы сегодня смотрели? Ага, а вот там опять какие-то пираты и прочая шелупонь захватила наше торговое судно. А лет этак пятнадцать-двадцать и на порог соваться к нашим боялись! Нет, конечно, пробовали иногда прийти и высадиться на наших «торгашей» с мечом, но каждый раз прямо в орало и получали! Были у нас офицеры, которые за пресечение этих «наездов» боевые ордена получали. Сам даже знаю таких – в нашем городе они служили когда-то! Нет, и сейчас нашим кораблям приходится пиратов пугать, но…

А тогда разъясняли всяким охламонам их ошибки достаточно популярно и очень доходчиво. «Бандарлоги» понимают по-хорошему только до тех пор, пока у них с рож не сошли синяки за прошлые проделки!!! Вот так, видно и надо! А то сидим по базам, а те и охамели – как шпана на темной улице, пока ОМОН в отпуске. И вот вспоминается мне сейчас вот что… – Александр Павлович хлебнул чай из своей знаменитой полулитровой «сиротской» фарфоровой кружки, размял и закурил сигарету, а вот только затем и начал свой очередной рассказ:

– Было как-то такое дело, припоминаю… у, слушайте: – Вот уже который месяц наш сторожевой корабль находился на боевой службе, постоянно меняя точки стоянки согласно плану. Море, море без конца и без края!

Палыч широко развел руки, пы Вечно бледное от жары небо над головой, да колышущееся марево у горизонта. Главная задача нашего корабля была вполне мирная – охрана района рыболовства, если ты наших не трогаешь, мы тоже тебя не трогаем и каждый имеет свое свободное время!

Тогда наши большие морские рыболовные траулеры вели промысел у северо-западных берегов Африки, корабли и катера прибрежных государств пытались им помешать, считая эту рыбу своей, а еще тут же вертелись и пираты, надеясь на поживу. Местные патрули, видно были с ними в доле, да и различить их внешне никто бы уверенно не решился!

Но один вид современного и достаточно мощно вооруженного корабля, теоретически способного разнести все ВМС прибрежных стран, заставлял и тех, и других держаться на почтительном удалении от советских рыбаков. Силу тут всегда уважали! Но часто пытались проверить и нашу решительность, и нашу бдительность…

Потом Егоркин рассказал притихшей компании – вот что:

Было жарко, вот к этому привыкнуть северянам было трудно. Где-то там, на Востоке, лежали знаменитые пустыни, а иногда моряки даже могли наблюдать вдалеке возникающие в прокаленном небе сказочные миражи. Сам видел, ей-Богу, когда высоко в небе, как из «Тысячи и одной ночи», появлялись города и замки.

Даже волны здесь были какие-то сонные, ленивые, как хреновые «годки», еле-еле перетекающие, по океану, как масло в бочке. Они равномерно болтали корабль целыми днями, что не улучшало состояния и настроения.

В машинных отделениях полураздетые турбинисты из-за высокой температуры несли сокращенную вахту, выскакивая под тент на торпедной площадке дух перевести. Они смачивали водой полотенца, обвивали ими свои шеи и ныряли обратно в свой собственный филиал ада. Вот так и шло время – от вахты к вахте, а до конца похода было – как до Ташкента пёхом, как тогда говорили моряки.

Но, наконец, завершив очередное контрольное патрулирование, сторожевик двинулся к точке якорной стоянки дать отдых экипажу, да и сделать небольшую профилактику усталой технике, устранить все накопившиеся со временем мелкие поломки и «залипухи».

Корабль ловко встал на якорь, «как учили», с первого подхода, в самую точку. Точку можно было найти и без особых расчетов штурмана – в этой самой «точке» уже собралось с десяток рыболовецких судов из разных траловых флотов.

Огромный плавучий завод по переработке рыбы выделялся среди них, как «дальнобойный» грузовик среди юрких «легковушек». Гигант величественно и лениво покачивался на зыбкой волне. Капитаны судов были довольны соседством с нами – гарантия, что никто из местных авантюристов не будет проверять «на вшивость» бдительность рыбаков, охраняемых боевым кораблем – любознательность здесь выйдет боком – было вполне понятно.