Ф. Илин - Сказания о славном мичмане Егоркине

Я так думаю, это еще хуже, чем ловить лодку на корабле со «сдохшей» трагически акустикой. Тут комбриг кое-какой опыт имел. Как раз с лодкой недавно все как-то получилось – и греческую дизелюху погоняли, и даже «Лося» зацепили… а вот без водки против англичан? Тут весь походный штаб был в шоке.

Но как пополнить эти запасы «эликсира дружбы», никого из далекого и высокого начальства не волновало. Они сделали вид, что верили в возможность «безводочной дипломатии».

На местном совещании поступило одно «конкретное предложение – давайте что-нибудь делать! Как сказал комбриг, копируя киногероя из старого фильма, мы находились накануне «грандиозного шухера».

Конечно, в магазин в море не сбегаешь, даже один раз, а рассчитывать на покупки в иностранном порту – да на те крохи валюты только и купишь, что слезы консульского финансиста.

Кстати, насчет горячительных напитков еще с горбачевских времен, вообще было плохо – по инвалютным нормам продукты-то купить можно, а вот спиртное… Какой-то болван ввел такие нормы, а отменить забыл. Хотя уже давно политика в отношении водки развернулась до полного «наоборот». Но делать нечего…

Замкомбрига Громяковский, у которого была собственная стратегическая теория и богатейшая практика проведения таких встреч, собрал «кризисный штаб» – ПКСа, доктора, продовольственника, боцмана и меня. Это были еще те старые лисы (кроме врача-лейтенанта, конечно), которых, фигурально выражаясь, в норе с одним выходом еще никому поймать не удавалось!

– Отцы! – проникновенно сказал он, обращаясь к внемлющей ему публике. Холостой лейтенант судорожно вздрогнул от этого звания и слегка посерел лицом. Наверное, он внутренне переживал и мучился обоснованными мрачными ожиданиями – а не назначила ли его одна из своевременно покинутых им девиц отцом своего ребенка? Я его понимаю – в его-то годы мы все имели такие страхи! А то? И, надо думать, не без веских к тому оснований!

Но Громяковский продолжал, не обращая внимания на его ужасы: – На вас возлагается самая ответственная задача! Наши корабли с учебно-боевыми задачами справятся – и красиво поманеврируем совместно, и из пушек пальнем, и ракетами жахнем по крылатой мишени. Опять же РГБ-ешками все небо прочертим – если будет запланировано. Да так, что ничуть не хуже бывшего супостата, а ныне союзника. Это мы умеем, только давай говори, где чешется! А куда мы денемся от учебных побед?

Тут капитан 1 ранга оглядел публику, пытаясь понять, насколько те прониклись его вступлением. Что это вступление, понял бы самый мелкий карась из трюмного болота.

Затем продолжал: – А вот у вас – задача действительно боевая, и шансов на второй галс у нас не будет! Это ежели да коли что произойдет по нашей или по супостатской вине.

Русские корабли здесь сто лет не были! Очень похоже на то, что еще долго не будут! Поэтому, это будет первое впечатление для всех ныне живущих! А вот это самое первое впечатление второй раз никак уже не произведешь! – Тут он, как на трибуне, глотнул воды из чайного стакана, как будто ожидая аплодисментов публики и продолжал: – Каждый воин в море знает – борщ условным не бывает! Слышали? Это – про вас! Поэтому – кровь из носа – надо провести прием и встречу бывших, а ныне еще – и новых союзников на высоком культурном уровне. Да так, чтобы в кратчайший срок довести максимум этих высокультурных гостей до совершенно некультурного состояния. Причем, безо всякой крови, даже из упомянутого выше носа!

Ага, как же! Эту самую кровь из носа он сам бы потом и повыбивал, знаем его, как облупленного! Тут мы были солидарны между собой.

Замкомбрига же продолжал, завершая преамбулу эффектной фразой: – Поэтому, стратегия и тактика – на мне, материальное обеспечение – на вас! Итак, как в любой военной операции, нам нужен план и расчет сил, а также прогноз развития событий! – заключил он и перешел к деловой части тайного совещания.

Мы кое-что придумали, впрочем, выбор решений был у нас невелик. Главным компонентом готовящейся кулинарно – алкогольной агрессии должно было выступать наше флотское «шило». Кое-какие запасы, хранившиеся под бдительным оком комбрига, еще уцелели. А где взять другой исходный продукт в море или во враждебно-дружественном окружении? Вот именно! Но дипломатическая акция – это вам не заключительный этап субботника по расчистке гаражей от снега в нашей тесной и проверенной компании!

«Шило» в голом виде на стол не подашь – его надо заставить прикинуться благородным напитком. Чтобы и комар носа не подточил! Так это мы – запросто! Опыт – не пропьешь! Наша самодельная водка должна питься легко и со вкусом – ибо если водка пьется нехотя и натужно – значит, она обещает вернуться из желудка! А это позор на наши седины и достоинство флота! Как говорится – мы все пройдем, но флот не опозорим, мы всем нальем, но флот не посрамим!

Громяковский объявил срочную и полную мобилизация всех пустых вино-водочных бутылок, случайно или нет, но еще уцелевших в каютах со времен самого Обзорнова.

Вопреки скептикам, бутылок разного вида набралось достаточно. А напиток уже нами готовился по тайному рецепту, известному под шифром «Северное сияние». Крепость его была, как минимум, градусов 45. Вопреки Менделееву, рекомендации которого мы все уважаем, у нас выходило где-то так, но… уж лучше больше, чем меньше, ибо ареометров у нас не было! Грохнулись они как-то при резкой смене галса во время шторма прямо на палубу… и не стало больше у нас таких нужных приборов, вечная им память! Однако, благодаря разным мелким хитростям, полученный напиток пился очень мягко и легко – мы несколько раз дегустировали и в итоге достигли золотой середины, решив прекратить очередные модернизации. В любых усовершенствованиях и реформах – главное, это вовремя остановиться!

Один недостаток, однако, был – при длительном возлиянии, в один прекрасный момент в голове пьющего раздавался предупредительный звонок, затем – щелчок, а потом – у клиента падала штора прямо на глаза и остатки сознания… А вот дальше ему приходилось уже верить тому, что на следующий день ему рассказывали более крепкие или более осторожные приятели.

Это, вообще-то, тоже входило в задачу по отношению к новым союзникам. Парадокс Громяковского: чем меньше запомнят высокие или там иностранные гости, тем лучше у них останутся впечатления о кораблях и бригаде в целом.

Скоро вошли в базу под огромной скалой. Надо сказать, швартовались красиво, кормой, и без гостеприимно предложенных буксиров, даже хозяева оценили – большой палец показывают, улыбаются. У командиров – спина мокрая от напряжения, но этого никто не видел, это только они одни и знают. Но может быть, еще и комбриг догадывается, потому как не забыл он еще свое командирство.