Ф. Илин - Сказания о славном мичмане Егоркине

Что-то в этой поездке мне уже второй раз приходилось определяться в границах между сном и явью!

Я достал из портфеля наряды на получение этого самого «вечного двигателя», будь он неладен и трижды, через нитку, проклят.

«Кощей Бессмертный» удивленно воскликнул, лишь только глянул на них:

– Да они что там, у себя в управления, все охренели?

– Ну, не то чтобы все, – хмыкнул мой молодой собрат, – но где-то около того!

– Вечный двигатель! А скатерти-самобранки или меча-кладенца им не надо?

– А что, есть? – невинно поинтересовался я а что? А вдруг? – Так мы за ценой не постоим, шила или там чего еще надо – всегда пожалуйста! Доставим без замечаний в любых разумных объемах!

Дед ошарашенно оглядел меня и всю компанию сверху вниз.

Да, теперь все стало на свои места – припомнились и ухмылки Первухина, (Тетушкин-то, дьявол его побери со всеми потрохами, опытный организатор розыгрышей, держался уверенно), и первое апреля, и поведение офицера, и его сотрудниц в техупре.

«Ладно! Запомним!» – мстительно подумал я.

До отхода баржи времени оставалось достаточно, а причал – рядом. Плевать! Успеем. «Когда тебя так классически надули, то надо первым начинать смеяться, расслабиться и получать удовольствие… Ай да Тетушкин, ай да сукин ты сын! Вот теперь мучайся, ищи и готовь, чтобы месть вышла достойной!» – подумал я обо всем этом, а вслух сказал: – А мы, старина, просто так зашли, время скоротать. С двигателем-то этим все ясно – нет и быть не может! Погорячились начальники чего-то по случаю дня смеха! Это бывает, и как аукнется, там и откликнемся! И у нас на улице когда-то застрянет грузовик с портвейном!

Я стал доставать из портфеля консервы, хлеб, ибо покормить-то бойцов надо – война войной, а пища – по норме! Раз настала самая пора. То боец не виноват во сяких там нюансах и катаклизмам. У бойца – служба срочная, а срок этот дают его начальникам – чтобы они мучились. Оберегая его от лишений и собственной дурости!

Подумал я немного и извлек также из его недр бутылку «шила» – самим стресс снять, да и деда угостить. Все равно – пока дойдем до Подсолнечной, пока – то да сё, рабочий «день смеха» кончится. Значит, греха в том, в употреблении спиртного, особого не будет.

– Ну, что, отец, давай угостимся, чем Бог послал? – приглашающе хмыкнул я.

Сегодня Бог нам неплохо послал, в честь «Дня смеха». Да и из техупра могли бы просто «послать», так нет, целый спектакль устроили… Но общая польза есть, кое-какие запчасти и всякое железо достали. Авось еще сколько-то наши корабли в строю продержатся! Так что если по очкам – так вроде и победа за нами!

Старший мичман тоже деловито улыбнулся и деловито стал освобождать стол от бумаг, из шкафа-буфета извлек стаканы, тарелочки, вилки, нож, сахар в жестяной банке, графин с чистой водой. По этой запасливости и обстоятельности видно было старого служаку той, настоящей закваски!

Консервы у нас были знатные – консервированный язык в желе, паштеты, даже маленькие сосиски, плотно набитые в банку, настоящие португальские сардины в прованском масле… Я сделал приглашающий жест, и мои бойцы стали открывать банки, нарезать хлеб – в этом они были отработаны, жизнь бродячая у нас никому не в новинку.

Выпили за знакомство, за день смеха. Да вот (век этот самый смех буду помнить!). Матросы, конечно, пили только вкусный ароматный чай из дедовского антикварного чайника, а насчет чего покрепче даже и не заикались – знали меня. Нравы у меня простые, нервы – уже слабые, а рука – еще тяжелая… А реакция – всегда хорошая и точная… пока. А если еще и разозлить, то… Экспериментировать с моим терпением уже давно никто не хотел и пробовать – легенд было вполне достаточно!

Молодой мичман и матросы взяли деда в оборот, расспрашивая его о разных «железяках», которые лежали у него повсюду, аккуратно укрытые, тщательно запакованные, на каждом – табличка с формуляром.

«Флотский порядок!» – уважительно подумал я: – По всему видно: дед старой флотской закалки! – еще раз отметил я про себя.

– Нет, конечно, скатерти самобранки и меча волшебного нет, но многое чего тут еще сохранилось. Есть такие системы, что и подлодку могут от аварии спасти, даже без помощи человека. А другие блоки ракету смогут направить, прямо в нужное окно в Лондоне, да на стол счастливцу и положить. Или прямо в постель, на поле гольфа – пусть выбирают, а мы – как-то попробуем! Если, наконец, доведут!

Только вот загвоздка – она железо-то спасает, управляет, запускает а о людях не думает, так что с экипажем будет, ее особенно не волнует. Испытали ее, отчет составили, да и сдали мне на склад – от греха подальше.

Да и много чего еще есть, всего и не упомнишь! Много чего-инженеры-то понаделали, но все больше в одном экземпляре. Да не все бесполезное, да только, видно не те люди оценивали. А может, просто время опередили – ох и часто так бывает! И получили они не путевку в жизнь, а приговор… Так вот случается!

Он много рассказывал, а мы лишь удивленно слушали и качали головами. Бывает же такое! Дед раскраснелся, от спиртного и обильной пищи, а также от того, что оказался в центре внимания благодарных слушателей. Да матросы забросали его вопросами про крейсера, про оружие. Дед отвечал обстоятельно и подробно. Слушали его уважительно. Но было пора двигать к причалу. Посидев еще какое-то время, мы стали собираться.

И вдруг дед решительно сказал: – Ладно! Раз они выписали наряд, пусть так и будет! Раз вы ко мне со всем уважением и вниманием, мне старому флотскому ветерану, отфутболить вас так, запросто, совсем не гоже!

Хм, значит, говоришь, вечный двигатель! Да! Будет вам вечный двигатель! Только он называется по-другому, а у меня числится как изделие «Свет», а вовсе никакое не «Х»! И сделали его не недавно, а уж прилично лет тому назад. Твои бойцы, кстати, ненамного старше его будут! Знаете, что… А ну, сынки, бери лопаты, пойдем двери в одно секретное хранилище разгребем!

Вот, оказывается, внимание к людям, уважение к их заслугам (и должности) делает чудеса! Много ли надо человеку! – подумалось мне. Мы сообща быстро вызволили нужное хранилище из снежного плена, хотя и пришлось попотеть. Наконец, он выдал нам изделие, один к одному похожую на обычную двухсотлитровую бочку. А к нему выдал еще чемоданчик с чем-то, и ящик с ЗИПом. «Бочка» эта была вполне транспортабельная, килограмм эдак сорок-пятьдесят от силы, окрашенная в веселенький голубой цвет. Да и катить, ее, оказывается, было вполне допустимо по условиям транспортировки.

Мы тепло распрощались, времени вникать в его чудесные качества уже не было, да ладно дело это уже не наше, – документация есть, механики сами разберутся, грамотные! А тут преграда – бац, в лице «вохрушки» на причале – а подавайте мне материальный пропуск на вывоз этой бочки! Иначе – никак! У них там с этим строго! Не без оснований за свою должность боятся.