Ф. Илин - Сказания о славном мичмане Егоркине

Покоробило меня слегка от такой речи. С одной стороны – оно и так, я тоже не далеко от школы жил, учил историю, но все же – за планетку нашу обидно! Не дикари ведь мы давно уже. Ну, не все, по крайней мере, и особенно – если трезвые. Это мы – самый нормальный народ. А у политиков, у тех по-другому, у них со временем ревматизм мозга все же наступает, и чем дольше они сидят на своих постах, так тем уверенней. И сами мы их выбираем, а, как выберем так сразу же сами и удивляемся…

И так каждый раз, как бы там наш строй не называли, какие бы «измы» нам не «пришили».

Примерно так мне тот самый психиатр объяснял, после того, как мы с ним на рыбалке вторую пол-литру «уговорили» – он-то свое дело знает, у него такие клиенты были…

Да и то сказать, последним из известных мне наших правителей, только Петр I лично в сражениях участие принимал, сам на абордаж шведский корабль брал, да и вообще…

Короче, что такое война в «живую», они, современные политики, особо не представляют. Но это – к слову, значит.

Слушайте дальше… Не надоело? – спохватился Палыч. Но этот вопрос сам Егоркин считал риторическим, абсолютно не интересуясь ответом, и сразу же продолжал:

– А Мишка, значит, наш механик, ей-Богу, патологический фанат всяких железяк и устройств, и конструкций. Любой движок для него, как для нас, простых смертных, – какой ни будь букварь.

На их рожи он вообще, как мне показалось, ноль внимания, и видит только их «кастрюлю», и все удивляется, как же он такой машины-то и не знает. Даже никогда не видел, а? Что, говорит, у вас там такое? Их мужик, который все с какими-то приборами бегал, да обшивку у люка раскручивал, какую-то панель снимал, хмыкнул только, да рукой махнул – куда, мол, тебе, все одно не дойдет. Потом чего-то мерил, чего – то крутил, да и плюнул, бросил свой инструмент, и докладывает своему, как мне показалось, офицеру:

– Абзац, говорит этому двигателю, причем – самый большой и полный! Надо новый десантный катер с запасным блоком вызывать, или самим эвакуироваться, а эту колымагу – тут он презрительно пнул по стойке опоры – взорвать к едрене матери! – и выразительно посмотрел на своего кэпа. Ну, может и не совсем точно, но я так уж для себя запомнил его пламенную речь.

Выслушав эти слова, Михаил подошел к открытому лючку под обшивкой, из-за спины что-то разглядывал, затем вежливо подвинул их механика в сторону, достал из нагрудного кармана отвертку, с которой он никогда не расставался. Что-то пробормотал, куда-то прицелился и быстро куда-то ткнул тонким жалом инструмента, да так, что обалдевший «зеленый» не успел ему помешать.

Вдруг внутри «кастрюли» что-то мявкнуло, хрюкнуло, затем пошел ровный такой писк, как будто сельсины запели куплеты из оперетты, а по всей верхней кромке корпуса побежали разноцветные огни, а кастрюля стала как-то бледнеть и таять.

«Е-К-Л-М-Н!» – вдруг прошибло меня одной запоздалой догадкой, словно током, прямо как живых контактов голой рукой хватанул. Так ведь эта «кастрюля» и не кастрюля вовсе – а «летающая тарелка», НЛО, едрит ее и ангидрид в медный громоотвод, в астрал и в теорию либидного поля через могильную оградку!

А эти, зеленоватые – их ведь не укачало на волне, и не с перепою они трехдневного, конечно, а, тогда, значит, это – инопланетяне! Во, думаю, сходили на шашлычки-то!

Сразу протрезвел, как будто и не пил. Но виду не подаю, посмотрим, думаю, что дальше будет. Но теряться и паниковать никогда негоже! Только хуже будет!

Вот что главное, это я понял на службе. Сам я прикидываю тактические возможности – у меня-то в вещмешке – пару больших банок говяжьей тушенки, не пригодились, закуски хватало и без консервов, это уже полтора килограмма! А жестянки для этой говядины, похоже делали из брони, только чуть тоньше, чем на технику. Да бутылка сюда же «ноль-семь», почти полная, с шилом (чтобы «компас в башке» утром в меридиан ввести, если приспичит – на службу-то не идти!), да хлеб остатки (не выбрасывать же – грех!), пара-другая эмалированных кружек.

Общий вес – килограмма три, и если ее за ремни в обе руки взять – палица получится приличная. Это – уж если дойдет дело до мордобоя с превосходящими силами противника. Но лучше бы не дошло, думаю я, ведь их блестящие трубки навряд ли слабее автомата Калашникова, а у нас – вещмешок да благие намерения.

Но мне в звездный зоопарк, или в пробирку с формалином, совсем не хочется. Вспомнил я сразу вдруг все книги с мрачной фантастикой. Большая, думаю, пробирка-то мне понадобится! Но ведь они-то могут и по кусочкам порезать меня, нашинковать да по маленьким баночкам аккуратно расфасовать!

Кто их знает, что у них там на уме, и какую такую задачу им штаб на эту высадку поставил?

Вдруг у них технический прогресс попер вперед социальных и нравственных? Это как если бы рабовладельцам дать танковую бригаду с авиаподдержкой или Дрейку – ракетный крейсер…

Но тут надо было видеть их вытянувшиеся зеленые лица, а у их командира даже берет дыбом встал! Теперь-то я соображаю, это если бы какой-то бушмен с копьем, прямо при мне, починил гирокомпас, я бы тоже ох… хе… охре… то есть – удивился, бы наверное, сильносильно!

Михаил тут говорит своему зеленому коллеге – нечего, дружок, механизм всякой фигней нештатной крепить, проволочками и изолентой детальки прикручивать – в итоге все равно себе дороже выходит. А если дефект временно устранишь, то временные создания становятся постоянными! Пока опять не поведут!

Если технику ремонтировать – так основательно, надо расклепать, расточить и оцентровать, что нужно, сразу, и подшипнички нужные непременно найти и поменять! Железо – оно, если не любви, то уважительного к себе отношения требует. Вот! А, вообще-то, у нас бы на флоте за такое твое отношение к матчасти – за борт бы выбросили, и спасать не дали! Это не то, чтобы намек, но на заметку некоторым гамадрилам от маслопупии… такую лекцию, наскоро, двинул Криницин в широкую межзвездную публику.

При этих словах командир «кастрюли» сразу же так и загорелся: аккуратно: какая, мол, интересная и свежая мысль, говорит. Надо тоже взять себе на заметку, как передовое веяние в воспитании инженеров и механиков…

Но зеленоватый механик Мишкиной идеи явно не оценил, и стал оправдываться, что-времени-то толком не дают сами же эти отцы-командиры, туды этих «флотоводцев» через портал вокруг самой-самой «черной дыры». Только встанешь, мол, в ППР, разберешь железо, как тут же орут, давай, шевелись, механик, со своими обормотами, чтоб через час твоя колымага на ходу была, а то на втором катере хаф касдер (наверное, у нас пока аналога нет, я это слово не понял) опять накрылся, а лететь надо. Например, везти командора эскадры со штабом на соседний гравокрейсер задачу принимать… мать-в-перемать! А не то летнего отпуска не увидишь и на классы или в академию какую в центр империи, на учебно-курортную планету точно не отпустят в этом году. А эти хитромордые козлы из второго отряда всегда говорят, что их катера именно сегодня не в строю, и собрать их ну никак не смогут, хоть стреляйся.