Стивен Ликок - Стивен Ликок. Юмористические рассказы

Нетрудно представить себе такую картину: в таверне „Митра“ сидит Шекспир со своими закадычными друзьями. Может быть, он вместе со всеми поет песни, возможно, осушая при этом кружку — другую пива. Время от времени он погружается в глубокую задумчивость, и его мысленному взору является величественный призрак Юлия Цезаря».

К этому превосходному анализу нам хочется добавить всего лишь несколько слов: нам совсем нетрудно представить себе, как великий писатель сидит в любом другом месте, — и в этом-то по существу и заключается главная прелесть исследований о Шекспире.

Единственное достоверное сведение о нем: он завещал жене свою старую кровать.

После смерти Ш. город, где он родился — то ли Стрэтфорд-на-Эйвоне, то ли какой-то другой, — стал местом паломничества всех просвещенных туристов. Когда нынче попадаешь на тихую улочку этого провинциального городка, испытываешь странное чувство при мысли, что именно здесь или где-то в другом месте действительно некогда жил и мыслил великий английский бард.

Творчество Шекспира. Прежде всего следует остановиться на сонетах, которые, как утверждает профессор Мэтьюз, были написаны, весьма возможно, еще при жизни Шекспира и, уж во всяком случае, не после его смерти. Красота сонетов настолько поражает читателя, что совершенно лишает его возможности запомнить, о чем в них, собственно, идет речь. Однако для современного делового человека достаточно назвать следующие: «Пью за здравие Мери», «Тише, мыши, кот на крыше» и «Приголубь, приласкай!». Этого вполне достаточно на все случаи жизни.

Среди величайших произведений Шекспира следует назвать его исторические хроники: «Генрих I», «Генрих II», «Генрих III», «Генрих IV», «Генрих V», «Генрих VI», «Генрих VII», «Генрих VIII». Предполагают, что смерть прервала его работу над пьесой о Генрихе IX. Существует мнение, будто Шекспир считал, что раз напав на жилу, надо разрабатывать ее до конца.

Авторство отдельных частей его исторических драм или даже целых драм окончательно еще не установлено. Так, наши самые авторитетные критики утверждают, что, например, в «Генрихе V» сто первых строк написаны Беном Джонсоном, последующие двести — самим Шекспиром (кроме половины строки в середине, которая, несомненно, принадлежит Марло), следующие сто — опять Джонсоном, но с помощью Флетчера, а далее идут строки, написанные поочередно Шекспиром, Мэссинджером и Марло. Установить авторство оставшейся части драмы практически невозможно, и каждый исследователь придерживается тут своей версии.

Однако сами мы нисколько не заблуждаемся относительно того, что действительно принадлежит перу Шекспира, а что — нет. В строках, написанных самим Шекспиром, есть нечто неуловимое, безошибочно подсказывающее, что перед нами Шекспир. Так, слова: «Раздается звук фанфар… Входит Глостер с возгласом: — Эй, вы, там, о-го-го-о!» — могут принадлежать только Шекспиру, потому что только Шекспир мог до этого додуматься. В самом деле, только Шекспир сумел ввести в свои драмы нечто совершенно новое, например: «Входит Кембридж, за ним следует Топор» или «Входит Оксфорд, за ним следует Факел». Его менее прославленные собратья по перу никогда не могли добиться такой изысканности и тонкости выражения, и, прочитав строку: «Входит граф Ричмонд, за ним следует щенок», всякий сразу поймет, что перед ним жалкая мазня.

Есть еще один признак, по которому можно судить, была ли данная историческая драма написана Шекспиром. Мы имеем в виду форму обращения персонажей. У Шекспира они обращаются друг к другу не по имени, а по названию места жительства: «Что скажет наш французский брат на это?», или — «Ну, бельгиец, решай, что лучше?», или — «Так, продолжай, бургундец, мы ухо к тебе склоняем».

Нам тоже пришло однажды в голову попытаться использовать этот прием в жизни, но, надо сказать, неудачно. Друзья почему-то не хотели, чтобы мы обращались к ним таким образом: «Как дела, ты, из квартиры Б, Гровнер — сквер?» или — «Ну-ка, давай, ты с Марлборо, верхний этаж, квартира шесть…».

Великие трагедии. Каждый образованный человек должен иметь общее представление о великих трагедиях Шекспира. Если при этом исходить из того, что обычно хранит в памяти рядовой зритель или читатель, получить это общее представление можно без особых усилий. Например:

Гамлет (не путать с «Омлетом» Вольтера), принц Датский, жил в изумительной обстановке и носил черный бархатный костюм. То ли потому, что он был ненормальный, то ли наоборот, но он постоянно находился в мрачном настроении. Он убил своего дядю и еще каких-то людей, имен которых обычно никто не помнит.

Это так потрясло Офелию, что она решила покончить с собой, но, как это ни странно, бросившись в реку, не пошла ко дну, а медленно поплыла по течению, распевая песни и что-то крича. В самом конце Гамлет закалывает Лаэрта, а потом и себя. После этого все прыгают в его могилу, пока она не наполняется до краев. Тут занавес падает. Лица, способные удержать все это в памяти, по праву смотрят на других несколько свысока.

Шекспир и сравнительное литературоведение. Современная наука внесла значительный вклад в изучение творческого наследия Шекспира и способствовала пробуждению интереса к его произведениям, исследовав источники, из которых он черпал сюжеты для своих пьес. Оказывается, все они восходят к седой старине. Нетрудно проследить, что сюжет Гамлета заимствован из древневавилонской драмы под названием «Хам — лид», которая, в свою очередь, по-видимому, является всего лишь вариантом древнеиндийской трагедии «Жизнь Уильяма Джонсона».

Вполне возможно также, что тема «Короля Лира» восходит к древнекитайской драме «Ли — по», а «Макбет», как показали новейшие исследования наших ученых, обнаруживает. Явные следы шотландского происхождения.

По сути дела, вместо того чтобы сидеть и придумывать сюжеты для своих пьес, Шекспир рылся в старых сагах, мифах, сказаниях, легендах, архивах и фольклоре, на что у него, вероятно, уходили целые годы.

Внешность. Шекспира обычно изображают с остроконечной бородкой, волосами, подстриженными ежиком, и широкими залысинами над лбом, большими диковатыми глазами, крупным носом и скошенным подбородком. При этом на лице его написано полное отсутствие мысли, граничащее со слабоумием.

Выводы. Из всего вышесказанного следует запомнить, что произведениям Шекспира присущи следующие черты: величие, грандиозность, вкус, гармоничность, возвышенность, широта, размах, протяженность, а также понимание, глубина, сила и ясность, темперамент и мощь.