Андрей Кивинов - Место перемен

О том, что в форме Следственного комитета он мало похож на работника Министерства культуры, Слава сообразил на полдороге. Но не ехать же переодеваться! Может, сказать, что Минкульт тоже форму ввел, скоро и Самарину выдадут?

– Григорий Иванович, извините, что прошлый раз не представился, – повинился Золотов, когда они шли через музейные залы. Он решил все-таки остаться в роли следователя. – Так было необходимо…

Самарин воспринял новость спокойно. Подумаешь, прикинулся не тем, кто есть на самом деле. Да мало ли в этом мире лжи, тем более если это ложь во благо.

– Значит, грантов нам не видать? – почти не расстроился он.

Ничего не ответил майор Фейк, лишь погонами пожал виновато.

– Впрочем, я на это и не рассчитывал особо, – археолог снял очки, подышал на стекла, протер полой фланелевой клетчатой рубахи, водрузил обратно на нос. – Но вы же не за этим приехали. Не для того, чтобы извиниться. Так ведь?

– Настя рассказывала, что у вас пропала без вести жена, – аккуратно начал Вячеслав Андреевич.

– Вам что-то известно? – вмиг ожил Самарин.

– Пока нет. Но расследование ведется, – Золотов не хотел стать черным вестником – сообщать про убийство жены. – Я дела старые поднимаю, вдруг что-то узнаю… Свежий взгляд, так сказать. Для этого и послали. В смысле – направили. При каких обстоятельствах она пропала?

– Обстоятельства? – Мрачная тень наползла на лицо археолога, сразу состарив его лет на десять. – В тот день Вера ездила к матери, в поселок. Недалеко, верст пятьдесят отсюда. На электричке часа полтора. В девять позвонила, что выезжает. До сих пор себя казню, что не встретил. Матч шел по телевизору, она сказала: не встречай, сама дойду. Ждал до двенадцати, думал, засиделась у тещи, мама у нее разговорчивая, так просто не уйдешь. Мобильный не отвечал, я решил – батарейка села. У нее старенький телефон был, аккумулятор слабый. Ждал-ждал, потом побежал на станцию. Пусто. Последняя электричка уже прошла. Стал тогда подруг обзванивать, вдруг забежала, зелени с огорода привезла. Но ни к кому не забегала.

– А как она обычно возвращалась со станции?

– Переходила пути, затем по пустырю. Так короче. Тут всего минут двадцать пешком. Я, естественно, искал там, думал – вдруг с сердцем плохо стало или ногу в темноте подвернула. Никаких следов. В больницу поехал – тоже ничего. А милиция в первые дни вообще отказывалась искать, говорили, что загуляла, мол, сама вернется.

– У нее были проблемы? Например, на работе? Чем она занималась?

– Намекаете, что ее?.. – встревожился Самарин. – Вряд ли. Вера работала в тендерной комиссии довольно давно. Конечно, конфликты случались, но… Где их нет? Она не жаловалась. Не привыкла плакаться в жилетку.

Самарин, вспоминая жену, с грустью поглядел на стеллаж с артефактами и продолжил тихо, словно сам себе рассказывал:

– Иногда возвращалась с работы очень уставшая, распускала волосы и несколько минут сидела у окна. У нее очень красивые длинные волосы. Я тихонько подходил сзади, массировал ей плечи и рассказывал, как прошел день. Она закрывала глаза, слушала и отдыхала. Говорила, что со мной ей хорошо и спокойно. И вот… Но она найдется, я знаю… Сердце подсказывает.

Он вытащил из-за пазухи какую-то вещицу и бережно протянул Золотову. Глиняная свистулька-петушок.

– Вот, Вера нашла. На курганах… Это настоящая… Не новодел. Я после этого археологией и увлекся. Вера его все время с собой носила, вроде талисмана, а в тот день не взяла.

Он украдкой смахнул навернувшиеся на глаза слезы. Прокашлялся. Заговорил быстро-быстро, вполголоса, глядя куда-то в пустоту перед собой:

– Не представляете, как мне тяжело. Просто не представляете. Я ведь все еще ее жду. И буду ждать, сколько надо. Что бы ни говорили.

Золотов растерянно глядел на экспозицию, посвященную выдающимся людям Великозельска. Среди них не было космонавтов, не было олимпийских чемпионов и известных меценатов. Зато был Марусов…

Лера по-свойски открыла массивную дверь, увенчанную латунной табличкой «Васнецов Сергей Геннадьевич. Директор».

Кому директор, а кому и дядя родной! Если бы не он, то и Леры бы здесь, в Москве, не было. Лерина мама пребывала в уверенности, что в столице в почете только две учебные дисциплины – разврат и наркомания, и ничему хорошему там не научишься. Не хотела свою кровинушку в гнездо порока отпускать. Но дядя пообещал за девочкой приглядывать и приглядывал добросовестно. Вместе с тетей. Почти год Лерочка жила у них дома, пока комнату в студенческом общежитии не дали. Дядю с тетей она искренне любила, и они отвечали племяннице взаимностью. До сих пор с гастролей подарки привозят, иногда деньжат подкидывали. Или соленья с дачного участка. Лера даже лишний раз в гости к ним приходить стеснялась – ведь с пустыми руками не отпустят.

Любимой племяннице разрешалось заходить в кабинет без лишних формальностей вроде ожидания в приемной. Но дяди в кабинете не оказалось. Лера пробежала по театру и нашла его в фойе, где Васнецов вдохновенно режиссировал рабочими, развешивающими под потолком портреты актеров труппы. Звонко чмокнула родственника в гладко выбритую одутловатую щечку. Дядя и так-то росточком не вышел, а с годами и вообще словно осел. После ритуального приветствия племянница отвела благодетеля в сторонку и без прелюдий выпалила свою диковинную просьбу.

– Лерочка, – озадачился Васнецов, – я не представляю, как это будет выглядеть. И потом… Какой-то у тебя странный метод.

Он, конечно, старался ни в чем не отказывать девочке – без отца росла, бедняжка, но театр – не цирк, чтобы фокусы показывать. Весь вечер на манеже!.. И не дневной стационар дурдома.

– Дядя Сережа, никто пока не знает на что способен наш мозг, – вскочила на профессионального конька племянница. – Это же настоящий клондайк для исследований. А тут такой редкий случай! Если моя гипотеза подтвердится – это ж скольких людей сможем из темноты бессознательного вытащить! Я не о диссертации – я о глобальном. О методе, который поможет больных спасать! Ты понимаешь, в случае с этим моим пациентом – любая мелочь может помочь и привести к исцелению. Возможно, этой самой мелочи ему и не хватает, чтобы вспомнить все. И потом, ну чем вы рискуете? Мы просто придем на репетицию, посидим тихонько. Он же не будет никуда лезть. С ребятами я договорюсь, они в курсе. Они и раньше мне помогали.

Лера вспомнила сцену с бандитами и рассмеялась:

– Знаешь, у тебя есть двое – Игорь и Валера, я фамилий не знаю, не из первого состава, так они замечательно бандитов играют. Так натурально! Я даже не ожидала. Все шкафы перевернули.

– Лера! Что ты такое говоришь?!

Оказывается, пока он в кабинете сидит, его артисты разбоем промышляют! Да, зарплата у начинающего артиста смешная, но в его, Васнецова, времена было принято по ночам вагоны разгружать. Тяжело, зато в ладах с законом.