Артем Шампанский - Славянская мечта

– Какая удача! – мгновенно собравшись с мыслями, выпалил он. – Мы с коллегами как раз ищем людей, имеющих непосредственное отношение к хореографии.

– Да ну! – удивилась «Плисецкая».

– Правда! Мы собираемся поставить на театральной сцене «Звездные войны». Задача, как говорится, не из простых! Не мне вам рассказывать, какие трудные времена сейчас переживает местечковый театр. Именно это обстоятельство подтолкнуло нас замахнуться на такую сложную тему! Это будет необыкновенная постановка. Фарс! Нет, скорее водевиль, изобилующий песнями и танцами, и, конечно, с бесконечным хеппи-эндом. Именно в последней сцене этого действа представители разных галактик собираются на общий танец все вместе. По моему замыслу, этот феерический пляс состоит из трех частей. В первой этакий задорный польский «Краковяк», но в самой необычной интерпретации – в траурной версии! Понимаете? Танец угнетенных весельчаков! Движения всех участников разрознены и хаотичны… Во второй части все танцоры выстраиваются друг за другом и выплясывают в круговом движении хоровод, похожий на ритуальный танец африканских зулусов, посвященный погребению вождей. В финале все участники действа занимают определенное место на сцене и синхронно имитируют движения матроса-сигнальщика времен Первой мировой войны, как бы донося условными знаками зрителям идею победы коллективного разума над хаосом и анархией!.. Именно для этого нам нужен балетмейстер-авангардист с нетрадиционным взглядом на современную хореографию.

Произнося эту небольшую тираду, он то прищуривал, то широко открывал глаза, поднимал руки вверх и тряс ладонями, раскачивал головой и притоптывал ногами – в общем, кажется, сумел передать атмосферу будущей постановки. Расположение случайных собеседниц еще не удалось завоевать, но шаг в этом направлении был сделан огромнейший. Из строгих и неприветливых, девушки превратились в сплошное очарование с улыбками на лицах.

– Да, это впечатляет, – вступила «Уланова», тихо и медленно выговаривая каждое слово, с небольшой долей иронии в голосе. – Масштабно и грандиозно. Не знаю, какой вы режиссер, но актер вы, кажется, бесподобный.

– Нет, вы только послушайте, что она говорит! А главное, кто это говорит? – вспыльчиво продолжил «постановщик», задавая вопрос своим спутникам и сам же на него отвечая, – это говорит зритель! Не это ли является признанием? А?..

Телефонный звонок не дал ему закончить эту пафосную мысль. Лихорадочно шаря по карманам, он все же нашел «трубу», приложил к уху и отчетливо произнес:

– Да, мама, – и через короткую паузу, – полковой оркестр только закончил играть мазурку и готовится исполнить кадриль. Я ангажирован еще на пару танцев, поэтому зайду попозже.

После этой короткой странной беседы он отправил телефон обратно в карман и слегка сконфужено стал оправдываться перед представительницами прекрасного пола:

– У меня очень старомодная мама. Я так и не смог ей признаться в свое время, что не поступил в военное училище. Уже много лет она думает, что я офицер. Сегодня обещал зайти к ней в гости, правда, пришлось соврать, что должен посетить офицерский бал.

Его друзья, заказавшие под шумок шампанское и коньяк, уже по-свойски разливали напитки в бокалы «балеринам», кажется, полностью освоившись в новой компании. Дамы, в свою очередь, невзирая на только что сформировавшиеся дружеские отношения, прекращать словесную перепалку не собирались.

– А разве ваша мама не замечает, что вы не носите военную форму? – очень как-то ехидно поинтересовалась «Уланова».

– А я ношу! Театральный костюмер – мой друг! И постоянно помогает мне перед визитом к маме. Конфуз случился лишь однажды, когда этот шельмец спьяну подсунул мне мундир американского морского офицера! В темноте и я не разглядел. Да! Что я только не рассказывал старушке. Но все же выкрутился, поведав тайно о военных учениях «Морской бриз», в которых я якобы принял участие. А мундиром обменялся с НАТОвским полковником, потому что у военных разных стран по окончании совместных учений теперь такая же традиция, как и у футболистов после матча!

Закончив говорить, он неожиданно для себя заметил, что внимание всех посетителей с соседних столиков приковано к нему. Даже стоящие у входа официантки с любопытством и неподдельным интересом слушали его фантазии. Но самое главное, его глаза на секунду пересеклись взглядом с глазами высокой длинноволосой брюнетки, сидевшей неподалеку. Возникла непроизвольная пауза, совершенно не заметная для постороннего глаза. Молодой человек замер.

Как известно из античной мифологии, Медуза Горгона взглядом превращала все живое в камень. Эта история превратилась в неожиданную версию Ростислава Косовского, а именно так на самом деле звали «Станиславского»: встречаясь взглядом с предметом своего обожания Дианой Кокошко, моментально превращался в дерево. Но не в ветвистое и цветущее майское дерево, радующее взор случайного прохожего, а в более похожее на спиленное или даже уже высушенное бревно. Если выразиться мягче, он превращался в деревянного истукана с выражением застывшего вожделения на лице и на какое-то время полностью отключался от жизни! Пусть уж простят киноманы за возможно неудачное сравнение, но эта сцена сильно перекликалась с эпизодом встречи разведчика Исаева со своей женой в кафе «Слон» (роль В. Тихонова в телесериале «Семнадцать мгновений весны»). Естественно, находясь в таком состоянии, Ростислав не мог предпринять даже робкую попытку для знакомства с красавицей Дианой самым обычным способом, как это делают миллионы парней во всем мире. Мешала ему в этом излишняя скромность и закомплексованность. Влюбленному мужчине постоянно мерещились проблемы маленького роста, разницы в возрасте, а самое главное – недостаточная респектабельность собственной персоны. «Разве сможет такая девушка связаться с работягой-строителем? Неее… Здесь только миллионеры или бандиты какие-нибудь смогут пропетлять. Других наверняка отшивает», – рассуждения примерно такого характера то и дело появлялись в его голове при виде Дианы, хотя сам по себе Ростислав очень начитанный и образованный парень с дипломом инженера-электроника в кармане и опытом работы в бизнес-структурах различного уровня. Но, по стечению целой цепочки обстоятельств, карьера Ростислава в возрасте тридцати пяти лет остановилась на должности бригадира плиточников-халтурщиков (в данном случае слово халтурщики не означает качество выполненных работ, а определяет форму собственности данного предприятия). Он резонно рассудил, что работать на самого себя ему спокойнее и комфортнее. Если бы перед характеристикой человека писали эпиграф, то к Ростиславу Косовскому подошло бы: